Археологические раскопки в Самарканде выявили в западной части Афрасиаба дворцовый комплекс Саманидов, датируемый 70-80-ми годами IX в. Здесь была найдена группа резных ганчевых панелей, частично выставленных в Самаркандском музее истории культуры и искусства. По реконструкции Ахрарова И.А. и Ремпеля Л.И. эти панели являлись часть декора дворцовых залов. Близкие по стилю и символике декоративные плиты обнаружены во дворце Варахши (VII-VIII вв.). Но, как отметил Булатов М.С., афрасиабские панели отличает сложность и гармония геометрии, опиравшегося на достижения исламской математики VIII-IX в.
При изучении орнаментация культур прошлого необходимо учитывать, что она не являлась чисто декоративной задачей, а также декларировала определенные религиозно-культовые представления. Примером может служить афрасиабская керамика IX-X вв., сочетающая языческие солярные знаки с исламскими благопожеланиями. Многие факты этого приведены в работах Рыбакова Б.А., посвященных язычеству Древней Руси IX-XIII вв. Обращает на себя внимание, что большинство «прочитанных» символов древнерусского язычества присутствуют в символике панелей дворца Саманидов. Если предположить, что семантика этих знаков тождественна, то на афрасиабских панелях изображены символы земли, воды, солнца, крестообразные символы распространения добра «на четыре стороны». Один из залов саманидского дворца почти полностью орнаментирован различными типами «бегущей» свастики, признанной символом солнечной энергии и огня. В целом на афрасиабских панелях IX в. имеет место тотальное заполнение растительными элементами, что для древнерусской культуры Рыбаков Б.А. назвал «заклинанием пространства». Общая идеология такой «языческой» орнаментации – создание единого сакрального поля знаков, символизирующего объединение «добрых», побеждающих сил макрокосмоса. Фольклорная традиция сохранила убеждение, что подобное знаковое поле является оберегом, т.е. способно защитить человека, его жилище от магии «сил зла». Показательно, что и резное штуковое панно дворца Саманидов, признанное исследователями исламским михрабом, имеет в центре древнейший культовый знак - «древо жизни».
Символика афрасиабских панелей дает основания предположить и другую семантическую параллель – использование при Саманидах восточной символики мандал. В центре композиций части панелей находятся круглые знаки с традиционной структурой мандалы, где восьмиконечная звезда вписана в 8-лепестковый «цветок», «цветок» - в круг, круг - в квадрат. В мандалической символике “квадрат в круге” расшифровывает устройство Мира как вечное единство, гармонию Земли и Космоса. «Круг с цветком внутри квадрата» указывает на Солнце как источник Жизни на Земле (отметим, что известна саманидская монета 969-970 гг., где этот символ выбит в центре). Кроме того «цветок» (лотос) обычно символизирует женское начало, в центре которого находится сакральный объект, он же - символ мужского начала. Возможно в афрасиабской композиции 8-лучевая звезда символизирует вечное Солнце как источник энергии мироздания. Другой тип знаковых композиций содержит шестилепестковые «цветки» и шестиконечные звезды (звезды «Давида»), которые вписаны в круг из перлов. Традиционная семантика звезды «Давида» есть также взаимодействие мужского и женского начала как основы жизни: треугольник вершиной вверх – мужское начало (огонь, небо), вершиной вниз – женское начало (вода, земля). Круги из перлов возможно связаны с символами человеческой и мировой Души.
Выявление мандалических и «языческих» сакральных формул в дворцовом декоре Саманидов хорошо соответствует представлению о роли правителя в раннем средневековье как одной из главных фигур ритуалов аграрно-магического, заклинательного культа. А вот обнаружение семантической общности культовой символики различных исторических культур ставит проблему поиска её истоков. Если объяснить этот феномен общей индоевропейской культовой традицией, то тогда надо признать, что культовая символика как универсальный графический язык смыслов может существовать в течение нескольких тысячелетий. Этот язык развивается, обретает новые сакрально-культовые интерпретации, но сохраняет архаичную топологию и первичные смыслы, обеспечивающие ему инвариантность в различных культурах.
Тезисы доклада опубликованы в сборнике материалов научной конференции «Культурная толерантность и самобытность традиций в искусстве Узбекистана». – Ташкент, 2005, C.42-43.