Эпоха Амира Темура - ярчайшая страница истории Центральной Азии, когда регион из раздираемого конфликтами монгольского улуса был возвеличен до положения центра мировой державы. Масштабы свершений Сохибкирана, свидетельства современников, само влияние его личности на ход истории, представляют этого человека одной из самых значительных фигур средневековья. Уникальную возможность проникнуть в замыслы, мироощущение Амира Темура предоставляет богатое архитектурное наследство его времени. Отдавая дань таланту блестящей плеяды зодчих, надо признать, что каждый значительный архитектурный объект этой эпохи был также творением и Амира Темура. Он выражал заказ Сохибкирана как правителя, соответствовал политическим и духовно-религиозным приоритетам. Благодаря этому памятники архитектуры становятся принципиальным первоисточником знания об этой Великом Человеке и его Времени.

            Среди дошедших до наших дней строений эпохи Темура наибольшее число составляют мемориальные комплексы, спасенные от разрушений памятью потомков и религиозным почитанием. Отметим, что в основном это священные мавзолеи суфийских шейхов и, связанные с ними, погребения царской семьи. Это было время, когда культ суфийских шейхов как мусульманских святых, неотъемлемой частью которого было паломничество к их гробницам, стал сущностной чертой ислама в Центральной Азии. Как отмечает известный западный исследователь Тримингэм Дж.С. в это время: «Гробница, а не мечеть выступает как символ ислама» ([2], C.64). Это обстоятельство отражает ведущую роль суфизма в религиозной жизни средневекового Мавераннахра. При монголах ислам надолго потерял статус государственной религии и консолидирующую роль в мусульманских общинах стали играть суфийские братства. С момента своего появления на рубеже 12-13 веков они существовали вне исламских государственно-правовых институтов, и потому устоявшие в момент их краха. Именно суфийским проповедникам удалось к середине 14 века обратить в исламскую веру новую тюркско-монгольскую элиту.
            К моменту прихода к власти Амира Темура крупные городские центры региона уже имели почитаемые суфийские святыни: в Термезе таковым был мавзолей шейха ат-Термези, в Куня-Ургенче – мавзолей Наджмиддина Кубро, в Бухаре – мавзолей шейха Сайфиддина Бохарзи. Для Сохибкирана, создававшего новое обширное государство, было очень важно укрепить духовный статус своих столиц: Кеша и Самарканда размещением здесь новых культовых объектов, которые могли бы соперничать с уже известными святынями.
             Первым значительным мемориальным сооружением Амира Темура стал мавзолей шейха-суфия Шамс ад-дина Куляла, возведенный в начале 70-х годов в Кеше. Множество источников определенно называют шейха Куляла фигурой, вдохновившей Амира Темура идеей высокого предназначения как властителя мира. Сохибкиран и его отец Мухаммад Тарагай считаются мюридами шейха Куляла. Он был духовным наставником молодого Темура, и, вероятно, поддержал его в первые годы политической карьеры.
             Практически в то же время Амир Темур возводит в Самарканде мавзолей другого суфийского шейха Нуриддина Басира, известного также как Кутби-Чахар-духум. Этот мавзолей вошел в черту темуровой цитадели, и, как один из ее «бастионов», освящал власть Сохибкирана над Самаркандом. Учителем Нуриддин Басира являлся шейх Зайн ад-дина Куйи Арифани, который еще в первой половине 13 века основал суфийскую ханаку в Ташкенте. В годы правления Темура над мазаром шейха Зайн ад-дина в Ташкенте также возводится мавзолей, которые в перестроенном виде сохранился на кладбище Кукча. Исключительное внимание проявил Сохибкиран и к преемнику Кутби-Чахар-духума - шейху Бурханиддину Сагарджи. Именно по его совету Темур совершает «зиарат» на могиле шейха Басира и отдает распоряжение о возведении над ней мавзолея. После смерти шейха Сагарджи Сохибкиран, считая святость этой фигуры общепризнанной, принимает решение о возведении его мавзолея, известного сегодня как Рухабад – «Обитель духа».
             Сооружением мавзолеев суфийских шейхов Амир Темур не только закреплял свой авторитет среди мусульманского населения. Он также декларировал, что он и его власть находятся под покровительством этих святых людей. Отметим, что с момента смерти шейха Зайн ад-дин Баба прошло столетие, а шейха Нуриддина Басира - почти три десятилетия. Поэтому то, что Амир Темур почтил сооружением мемориалов эти фигуры, означает их высочайший авторитет в мусульманских общинах Самарканда и Ташкента.
             Решающую роль в утверждении ислама в тюркско-монгольской среде Центральной Азии в 13-15 века сыграла миссионерская деятельность суфиев «йассавийа». Собственно учение и традиции «йассавийа» и стало той религиозной формой ислама, которая была воспринята в этот период тюркскими родами. Эта духовная практика была основана ходжой Ахмадом Йассави, соединившим в ее рамках исламское мировоззрение и тюркские обычаи ([2], C.58). В церемониях «йассавийа» большую роль играли громкие песнопения и «пиликающий» зикр. В связи с этим отметим, что в конце 14 века Амир Темур построил еще один – возможно самый фундаментальный суфийский комплекс своего времени. Он воздвиг в Йассах (современный Туркестан) – пограничной зоне между городами Центральной Азии и Великой Степью - величественный архитектурный ансамбль над могилой основателя тариката (духовного пути) «йассавийа» - Ахмада Йассави. В это же время по указанию Амира Темура в Ташкенте сооружаются мавзолеи последователей Йассави – святой четы: шейха Занги-аты и его жены Амбар-биби.
            Один из фундаментальных принципов суфийской традиции – это возможность духовного роста личности суфия от уровня ученика до достижения высоких степеней святости, что обосновывал в своих трудах еще выдающийся суфийский шейх Хакими Термези. Многое говорит за то, что Амир Темур в течение всей жизни оставался верен суфийским принципам, заложенным в юности. Его огромный вклад в возрождение ислама как государственной религии допускает предположение о том, что для него это дело было своеобразной духовной миссией, определенным смыслом и мотивом построения великой империи. В "Уложениях", приписываемых Сохибкирану, приводится текст фетвы, изданной мусульманскими улемами Мавераннахра, в которой Амир Темур признается "подвижником, развивающим и обновляющим веру Мухаммада” ([1], C.73-78).

            Первой столицей Темура был средневековый Кеш (современный Шахрисябз). Он являлся политическим центром удела монгольского племени Барласов, частью которого был род Амира Темура. Эти места были родиной Сохибкирана, отсюда он начал свое продвижение к вершинам власти. Темур готовил городу статус "куббатуль ильм валь адаб" – «купола науки и морали». Он превратил его в мощную крепость, защищенную рвом с подъемными мостами у ворот. Кеш, подобно Самарканду, получил монументальную правительственную резиденцию – дворец Ак-Сарай. Но особое значение Кеша становится понятным в связи с созданием здесь грандиозного мемориала семьи Темура, имевшего значение государственной святыни.
            Начало мемориалу было положено сооружением мавзолея для сейида Куляла. Духовный наставник Сохибкирана в очень короткий срок был канонизирован в качестве мусульманского святого, чем учреждалась культовая традиция его почитания. Через несколько лет после события этого Амир Темур совершает следующий принципиальный шаг. Он осуществляет перезахоронение своего отца Мухаммада Тарагая из родового кладбища в черту Кеша рядом с усыпальницей Амира Куляла. Это был государственный акт, утверждающий «права» семьи правителя на особое положение не только в реальном мире, но и «за его пределами». Прошло совсем немного времени и ранняя смерть первенца Амира Темура – Джахангира в 1376 году вернула его к проблеме создания фамильной усыпальницы, имеющей достойное архитектурное оформление. Для этого Сохибкиран решает создать крупный архитектурный комплекс, известный как Дорус-Сиадат. Этот мемориал строился не менее двух десятилетий и Сохибкиран имел возможность тщательно обдумывать все его детали. К моменту смерти второго сына Сохибкирана Омар-шейха в 1394 году фамильная усыпальница Дорус-Сиадат была в основном завершена. Но по свидетельству Клавихо, побывавшего в Кеше в начале 15 века, здесь еще строился мавзолей для самого Темура.
            Созданием кешского мемориала Амир Темур возрождал древнюю традицию религиозно-культового почитания фигуры царя при жизни и после смерти. Культовое отношение тюркских и тюркско-монгольских народов к усопшим царям в исламский период нашло отражение в мавзолеях султана Санджара в Мерве, Караханидов в Узгене, Иль-Арслана и Текеша в Куня-Ургенче, громадных мавзолеях Газан-хана в Тебризе и Олджейту-хана в Султании. Причем известно, что мавзолеи Санджара и хулагидских ханов Газана и Олджейту были возведены этими правителями еще при жизни. Решением построить собственную гробницу Темур декларировал свое культовое значение в империи. Не исключено, что на формирование этого замысла оказало влияние египетская традиция, информация об усыпальницах фараонов. Скорее всего, именно после ближневосточного похода и победной войны с султаном Египта при дворе Темура появились редкие специалисты по мумифицированию.
            Представление о духовной силе, которую имеют останки членов царского рода было отличительной чертой мемориальных традиций семьи Амира Темура. Начиная с перезахоронения Мухаммада Тарагая в Кеше, прослеживается последовательная линия Темуридов на обустройство «судьбы» усопших членов семьи. Отметим в этой связи факты временных захоронений внука Сохибкирана Мухаммад-Султана на Кавказе, перезахоронение его сыновей в Самарканд: Мираншаха с Кавказа и Шахруха из Герата. Видимо считалось очень важным произвести «правильное» захоронение, при котором духовная сила покойных находила вечное успокоение и покровительствовала живым представителям династии. В такую систему взглядов хорошо вписывается мумифицирование останков и захоронение их в каменных саркофагах, обнаруженных кроме центрального склепа Дорус-Сиадат в мавзолеях царской семьи Гур-Эмир и Биби-ханым.
            Новое, что принес Амир Темур в идею «вечного дома» – это духовный союз правящей династии и исламских святых как ее духовных покровителей на земле и небе. Он строил свой мемориал как общий дом святых и царственной семьи, что в каком-то смысле уравнивало их права при жизни и после смерти, давало возможность претендовать фамилии царя на определенную святость. Известно о существование подобного замысла у хулагида Олджейту-хана в Иране, который планировал перезахоронить в свой мавзолей в Султание шиитских святых Хусейна и Али, но так и не решился на это. В мавзолеях, являющихся устоями огромного портала Дорус-Сиадат, которые как бы являются «стражами», оберегами фамильного некрополя, согласно народной традиции захоронены мусульманские святые. Единственный сохранившийся мавзолей комплекса носит имя Хазрет-и Имам. Отметим также, что в легендарную генеалогию Амира Темура, приведенную на его надгробной плите в Мавзолее Гур-Эмир, включен эпизод о происхождении рода Темура «…от [одного из] потомков Льва [Асад] Аллаха – победителя, ‘Алия, сына Абу Талиба» ([4], C.52-53).
            Не исключено, что новаторский дух Сохибкирана в зрелые годы по своему преломил представления о суфийских степенях святости. Проповедничеству и аскетизму суфийских шейхов он противопоставил реальную борьбу и деятельность за идеалы ислама, и, был вправе считать, что на этом пути достиг выдающихся успехов. Зная о частых и смелых дискуссиях Амира Темура с представителями религиозных кругов, можно предположить, что в нем сформировалась глубокая внутренняя уверенность в достижении его личностью определенных вершин святости, как ее понимала в те годы суфийская традиция. Именно этой концепции соответствует расположение мавзолея Сохибкирана в центре комплекса Дорус-Сиадат, подобное расположению мавзолея святого Ахмада Йассави в комплексе в Йассах. В противном случае более логичным было отведение центрального склепа почитаемой исламской персоне, например Сейиду Берке, а в его ногах в более южном склепе разместить усыпальницу Амира Темура. Такой, менее амбициозный вариант, избрал позднее для Сохибкирана его сын Шахрух, спланировавший захоронения в мавзолеее Гур-Эмир).

            Блестящие военные успехи Темура ставили перед ним задачу создания новых духовных, идеологических символов обширной империи, их соответствующего выражения в архитектуре его столицы. В конце 80-х-начале 90-х годов на продолжении линии от мавзолея Кутби-чахар-духум через мавзолей Рухабад сооружается принципиальная по своему будущему значению суфийская ханака - ханака Мухаммад-Султана. Позднее на одной оси с ханака, в одном архитектурном ансамблей с ней, было сооружено медресе Мухаммад-Султана.
            Мухаммад-Султан был сыном Джехангира и Хан-заде, внучки Узбек-хана, рожденным в 1376 году. В нем впервые среди Темуридов соединилась кровь Амира Темура и Чингиз-хана. Сам Сохибкиран не имел сыновей от жен ханской крови. С Мухаммад-Султаном была связана перспектива легитимности власти Амира Темура и его рода, поскольку на ханское достоинство в тюркско-монгольской традиции имели права только потомки Чингиз-хана. До начала 15 века Сохибкиран был вынужден править от имени подставных ханов-чингизидов. В конце 90-х годов внук Сохибкирана был официально объявлен наследником престола и фактически стал соправителем Амира Темура. С этого момента имя Мухаммад Султана было включено в хутбу после имени Сахибкирана, а также начали чеканиться серебрянные и медные монеты с его именем. То, что Сохибкиран после смерти хана Султана-Махмуда в 1402 году не провозгласил нового подставного хана, может означать, что потребность в этом отпала. Амир Темур был намерен возвести на трон полноправного хана Мухаммад-Султана. Наличие такой династической концепции подтверждает тот факт, что другой внук Сохибкирана Халил-Султан, захвативший власть в Мавераннахре после смерти Амира Темура, провозгласил ханом юного сына Мухаммад-Султана - Мухаммед Джахангира. На дочери Мухаммад-Султана – Огэ-бегим был женат и знаменитый Улугбек, к которому перешла власть в Мавераннахре с 1409 года.
            Вся история жизни Мухаммад-Султана говорит о том, что уже в 80-90-е годы он стал символом рождающейся империи Амира Темура. В передаче духовной, властной эстафеты Мухаммад-Султану находило свое завершение программа великих свершений Сохибкирана, который уже видел перспективу упокоя души в своем Кешском некрополе. Воспитание и образование наследника было в связи с этим задачей первостепенной государственной важности, потому и появились в Самарканде медресе и ханака его имени. Внезапная кончина Мухаммад-Султана весной 1403 года разрушает грандиозные планы Амира Темура, в которых его наследник был главной фигурой. Сохибкиран, переживая утрату, принимает новое, во многом неожиданное, решение. Мухаммад-Султан будет погребен не в семейном некрополе в Кеше, а в Самарканде. Даже уйдя из жизни, Мухаммад-Султан оставался великим имперским символом, необходимым Амиру Темуру в его политической столице – Самарканде. Отметим, что и серебрянные монеты с именем Мухаммад Султана еще несколько лет продолжали чеканиться после его смерти.
            Сахибкиран замыслил создание над могилой внука нового культового мемориала и выбрал для этого духовный центр, уже связанный с именем Мухаммад-Султана – ансамбль с медресе и ханакой. С южной стороны стороны этого комплекса был сооружен склеп, в центре которого и был похоронен Мухаммад-Султан. Еще при жизни Сохибкирана над склепом был возведен монументальный мавзолей с высоким темно-синим ребристым куполом. Сегодня он известен как Гур-Эмир. Образование и духовное воспитание элиты государства оказывалось при этом связанным с культом одной из центральных фигур династии Темура. После смерти Амира Темура его похоронили рядом с Мухаммад-Султаном, расположив их рядом, фактически плечом к плечу. Этим внук признавался равным деду.
            Значение Мухаммад-Султана в истории темуридской династии отражает его центральное место в склепе мавзолея Гур-Эмир. Позднее при Шахрухе сюда в специально отведенную северную нишу перезахоронили высокочтимого Сейида Берке из Андхоя. Причем в верхней части усыпальницы размещение надгробий таково, что Амир Темур покоится в ногах Сейида, но в склепе четко виден первоначальный замысел – Сейид Берке оказывается в изголовье не Темура, а Мухаммад-Султана. При Шахрухе и Улугбеке, когда почти сорок лет империя Темуридов еще сохраняла былое величие, двойное погребение деда и внука, Великого Эмира и Несостоявшегося Хана оставалось ее главным мемориалом. Соединение этих двух могил создавало вечный символ, соединяющий идеи Человеческого Могущества и Слепого Рока, Тщеславной Гордыни и Всесильной Судьбы. Кому бы не принадлежал этот замысел, но он с истинно суфийской глубиной выражает возможное духовное завещание Великого Темура.

* * *

            Предложенное в статье «прочтение» мемориалов Амира Темура открывает новые грани его духовного облика. Сознание внутренней духовной силы, истоком которой была высокая миссия, предназначение Тамерлана как обновителя исламской веры, позволяло ему браться за самые грандиозные проекты своего времени. В его новаторской деятельности рождались новые государственно-правовые, военные, архитектурные и даже религиозные каноны. Сохибкиран соединял ортодоксальную и неортодоксальную линии в исламе, объединяя в одно духовное целое священный мавзолей, медресе и ханаку. Успех и масштабы собственных свершений дали основание Амиру Темуру, наряду с традиционными представлениями о покровительстве ему со стороны святых суфийских шейхов, выдвинуть в зрелые годы смелую идею о достижении определенных высот собственной святости и создании мемориалов, в микрокосме которых соединялись останки мусульманских святых и членов его семьи. Правитель с суфийским мироощущением, предпочитающий действие медитации, и, сознающий равенство царя и бедняка перед лицом смерти, включил в эпиграфику мавзолея-ханаки Ахмада Йассави надпись: «Цель в том, чтобы оставить по себе след, ибо я не считаю бытие вечным. Может быть какой-либо суфий из сострадания однажды помолится о положении бедняка…» ([3], C.29).