Семантика архитектуры Темуридского Самарканда

Арапов А.В.

СЕМАНТИКА АРХИТЕКТУРЫ ТЕМУРИДСКОГО САМАРКАНДА

Урбанистическая культура в рамках определенной исторической цивилизации обладает общими, универсальными качествами. Но существование у городов индивидуальных, узнаваемых черт рождает феномен Культуры конкретного Города. Одно из проявлений этого - культурная идентификация жителей определенных Городов в средневековом исламском мире, включавшаяся в имя собственное: «бухарец» - ал-Бухари, «термезец» - ат-Термези, «самаркандец» - ас-Самарканди и т.д. В системообразующие компоненты Культуры Города входит его архитектура, отличающаяся как вид искусства особой глобальностью и долговечностью, открытостью и декларативностью. Обладая знаковым, символическим содержанием, она имеет все свойства культурного текста. На каждом историческом отрезке времени символами Города выступают характерные знаковые архитектурные объекты. Они образуют своеобразный семантико-архитектурный код его Культуры. Это дает основания для использования в исторических и культурологических исследованиях семантико-архитектурного метода, возможности которого иллюстрирует пример темуридского Самарканда.

САМАРКАНД ТЕМУРА

К 60-м годам 14 века, когда Амир Темур пришел к власти в западной части Чагатайского улуса, Самарканд только начинал возрождаться после разрушения монголами древнего города на Афрасиабе. При Чагатайских ханах, принципиально не имевших городов-резиденций, новый Самарканд был лишен царской архитектуры. Для арабского путешественника Ибн Батуты единственным символом города этого времени был мавзолей мученика веры Кусама-ибн-Аббаса, еще при Караханидах провозглашенного святым покровителем Самарканда.
Избрав Самарканд своей столицей, Сохибкиран определил идею его возрождения. Самарканд снова стал Царским Городом. Его первым символом стала грандиозная правительственная цитадель с четырехэтажным дворцом Кук-Сарай. Окольцованный при Темуре оборонительными стенами, Самарканд стал городом-декларацией, символом новой империи. Его новая архитектура была ответом Сохибкирана на цивилизационный вызов евразийских столиц, воплощая рождение самобытного среднеазиатского имперского стиля. Статус мирового города Самарканд выражал огромнейшими арочными порталами и высокими голубыми куполами. Изысканный орнамент из изразцовой майолики. Геометрический гирих, соединяющий звезды, свастику с именами Аллаха, Пророка и исламскими благопожеланиями. Самаркандская соборная мечеть (Биби-ханым) как центральная мечеть государства затмевала масштабами современные ей мечети исламского мира.
Уже при строительстве цитадели Сохибкиран делает еще один принципиальный шаг – он переносит на крепостную стену останки шейха Нур ад-Дина Басира, имевшего высший суфийский ранг «Кутб Чахар-Духум (Четырнадцатый столп)» и строит здесь его мавзолей. Будучи хорошо виден из разных сторон города, мавзолей как бы являлся одним из «бастионов» темуровой крепости, освящая власть Сохибкирана над Самаркандом. Позднее недалеко от цитадели был построен мавзолей ученика Нур ад-Дина Басира - Бурхан ад-Дина Сагарджи, чей прах был перенесен сюда из Китая - мавзолей Рухабад. Сооружение этих двух мавзолеев в центре имперской столицы утверждало культ суфийских шейхов в качестве государственного приоритета. Благодаря вниманию правителя, они вместе с мавзолеем шейха Шамс ад-Дина Куляла в Кеше обретали статус главных исламских сакрально-культовых святынь. Отметим, что все три шейха были связаны с тарикатом «сухравардийа», что косвенно отражает суфийскую традицию, принятую самим Сохибкираном. Почтение царской семьи к суфийским идеалам было продекларировано также сооружением в Самарканде ханака Биби-ханым, Туман-Ага, Мухаммад-Султана, которые были местом радений и духовного общения суфиев и их последователей.
Принципиальной чертой архитектуры Самарканда Амира Темура стало утверждение культа самой царской семьи. В ряду мавзолеев священного мемориала Шахи-Зинда, берущего начало от мавзолея Кусама-ибн-Аббаса, были построены мавзолеи родных сестер Сохибкирана и его супруги Туман-ага. А напротив соборной мечети был возведен мавзолей старшей жены Темура – Сарай-Муль-ханым. Появление в Самарканде этих архитектурных сооружений, как и строительство фамильного некрополя Темуридов в Кеше, выражало идею духовного союза правящей династии и исламских святых как ее покровителей на земле и небе. Мавзолеи святых и членов царской семьи объединялись в один ансамбль, что давало возможность претендовать фамилии царя на определенную святость. Не случайно эти погребения темуридов имеют сегодня в народном сознании все атрибуты культовых мазаров исламских святых.
В последнее десятилетие жизни Амир Темур готовил себе преемником внука Мухаммада-Султана - первого чингизида среди его потомков, имевшего в силу этого все права на верховную власть в тюрко-монгольском мире. Он был объявлен наследником и соправителем Темура. Его имя включено в хутбу и в текст чекана монет. От имени Мухаммада-Султана на продолжении линии «мавзолей Кутб Чахар-Духум – Рухабад» были построены медресе и ханака, что символизировало духовную связь принца с этими святыми. Но внезапная кончина внука в 1403 году разрушила планы Темура. Однако и после кончины темурид и чингизид Мухаммад-Султан оставался имперским символом, необходимым столице. Дед построил с южной стороны двора медресе и ханаки Мухаммад-Султана склеп с его гробницей. Над склепом возвели монументальный мавзолей с ребристым темно-синим куполом, известный сегодня как Гур-и Эмир. Образовавшаяся архитектурная ось «Цитадель с Кук-Сараем и мавзолеем Кутб Чахар-Духум» - «Мавзолей Рухабад» - «Медресе и Ханака Мухаммад-Султана» - «мавзолей Гур-и Эмир» стала характерным культурным кодом Самарканда Темура. Символическое значение этого хорошо понимали и современники Сохибкирана, несмотря на готовность мавзолея Темура в Кеше, похоронившие его в Гур-и Эмире рядом с внуком.

САМАРКАНД УЛУГБЕКА

Спустя четыре года после смерти Амира Темура в 1409 году его младший сын Шахрух добился прекращения внутренних распрей и признания себя верховным правителем империи Темуридов. В результате этого Самарканд уступил статус имперской столицы Герату и в течение последующих сорока лет был столицей удела сына Шахруха – Мирзо Улугбека. Это был правитель принципиально иной ментальности. Если Темур в основном направлял свою энергию вовне – на завоевания, то Улугбек - вовнутрь – на культурную самореализацию.
При Улугбеке Самарканд обрел свой духовный центр, на столетия вперед ставший символом-идентификатором города – Регистан. На центральной площади было выстроено величественное медресе. По своему масштабу этот Дом Знаний сопоставим с самыми крупными имперскими постройками Темура, что утверждало новые государственные приоритеты. Начиная с Улугбека, медресе из сакрально-культовой зоны перемещается в светский центр среднеазиатского города. В Самарканде хорошо сознавалась взаимосвязь между новым медресе и правителем, который лично преподавал здесь. Медресе до наших дней носит имя Улугбека. Когда был казнен сын и убийца Улугбека Абдулатиф, его голову выставили на медресе его отца как символ возрождения традиций Улугбека. Признание доминирующего значения медресе Улугбека на площади выразилось в том, что спустя два столетия весь Регистан стал ансамблем трех медресе.
Архитектурным противовесом и дополнением медресе на площади служила построенная напротив огромная суфийская ханака, купол которой Бабур называл «самым большим в мире». Это архитектурное противостояние (композиция «кош») отражало реальный дуализм во времена Улугбека классического исламского, естественно-научного образования и мистико-суфийского познания. На южной стороне площади на месте старой соборной мечети были построены новая джума-мечеть и отделанная деревом мечеть Мукатта. На северной - караван-сарай Мирзои, доходы с которого были отписаны в пользу медресе. Эти четыре элемента ансамбля Регистан: медресе и ханака, мечеть и караван-сарай, в своем единстве очень точно передают средствами архитектуры культурный код Самарканда Улугбека.
Беспрецедентным в истории Самарканда было появление при Улугбеке у стен города огромной астрономической обсерватории. Оно поражало необычной цилиндрической формой и своей функцией как научного центра по измерению положений звезд и движений светил. Это был культовый символ интеллектуализма правителя и его окружения, выражающий естественно-научные и мистико-астрологические интересы Улугбека. Персонификация Амира Темура в архитектуре Самарканда произошла через имперские постройки, культовые мемориалы суфийских шейхов и царской фамилии, а Мирзо Улугбека – через медресе и ханаку Регистана, обсерваторию и мавзолей первого руководителя медресе - астронома Казы-заде Руми.
Именно Улугбек завершил строительство Гур-и Эмира и реализовал его как главную сакрально-политическую святыню и некрополь Темуридов. При нем здесь рядом с Амиром Темуром и Мухаммадом Султаном были погребены останки Сейида Барака, Шахруха и Мираншаха. Улугбек установил нефритовое надгробие Темура, которое соединяет генеалогию темуридов и чингизидов, возводя ее к потомкам халифу Али. До сих пор остается загадкой приписываемая Улугбеку западная пристройка к мавзолею. Она якобы связана с захоронением в западной нише склепа сейида Умара, сына Амира Куляла. Однако еще Бартольд В.В. и Семенов А.А. указали на недостоверность этого факта. Неисключено, что здесь погребен духовный наставник Улугбека, чьи естественно-научные склонности и суфийско-шиитские идеалы позднее были преданы забвению.

СЕМАНТИКА УНИЧТОЖЕНИЯ И РЕСТАВРАЦИИ АРХИТЕКТУРЫ

Архитектура Города всегда динамична и соединяет в себе объекты разных периодов истории. Устойчиво сохраняются те строения, которые не только материально выдерживают время, но и, заново перекодируются в последующих культурах, воспринимаясь в их рамках как оберегаемый символ прошлого. Уничтожение или реконструкция объектов архитектуры – есть сознательное стремление изменить символический код Города. Нам, например, потому неизвестна домонгольская архитектура Самарканда, что победа Чингиз-хана привела к уничтожению урбанистической культуры Средней Азии и тотальному разрушению городской архитектуры как ее символа и носителя. Конфликт с посттемуридской культурой, невозможность перекодироваться и интегрироваться в нее привел гибели таких принципиальных объектов темуридского Самарканда как обсерватория и ханака Улугбека, медресе и ханака Биби-Ханым, дворец Кук-сарай, медресе Мухаммад-Султана и др.
В этом смысле реконструкция архитектурных памятников является не просто их восстановлением и консервацией, а востребованием в настоящее семантического содержания духовных, эстетических ценностей прошлого. Обсерватория Улугбека не будет восстановлена как архитектурный объект, к чему многие годы призывает Булатов М.С., пока она не станет необходима современной культуре, новому культурному коду Самарканда.

Опубликовано в сборнике «Урбанистическая культура Узбекистана».
Материалы международной научной конференции "Философия урбанистической культуры".
4-5 декабря 2003 г. – Ташкент, 2003, С.132-137.