Ртвеладзе Э.В. Дар-и Аханин – Дарбанд. Труды Байсунской экспедиции

Труды Байсунской научной экспедииции. Выпуск I.
- Ташкент, 2003

Ртвеладзе Э.В.

Дар-и Аханин – Дарбанд

Памяти Палвана Шоимова

– моего неизменного

юлчи в горах Кугитанга и Байсуна

Особое место в истории Бактрии – Тохаристана занимал район (1) нынешнего кишлака Дербент (Дарбанд Бактрийский (2)) со знаменитым горным проходом — Железные ворота (иран. Дар-и аханин, араб. Баб ал-хадид, древнетюрк. Темир-капиг, монг. Темир-Кахлага). Ныне полузабытый и мало кому известный этот проход имел в древности и в средневековье выдающееся торговое и стратегическое значение, так как через него проходила основная и, по существу, кратчайшая дорога торговых караванов и воинских соединений, следовавших из центральных областей Средней Азии в Бактрию - Тохаристан и Индию и, наоборот, из Индии и Бактрии в Самарканд, Бухару и Чач. Не случайно Железные ворота неоднократно, начиная с Сюань-Цзана (около 630 г.), упоминаются в средневековых китайских, арабо-персидских, среднеазиатских и европейских письменных источниках, а также в тюркских рунических надписях VII—VIII вв. (3, р. 36-37; с. 431-432; с. 72-76).

Известный русский географ и этнограф Н.А.Маев первым предложил отождествить Железные ворота с ущельем Бузгалахана, которое он исследовал во время Гиссарской экспедиции 1875 г. (4, с. 146). В последующем эта локализация была принята советскими и зарубежными авторами, причем В.В.Бартольд установил, что название Бузгалахана (Дом лани) упоминается уже у Мухаммеда Вефа Керминиги в 1171/1757 г. (5, с. 432). В XX в., в связи с переносом основной дороги к югу, местоположение ущелья Бузгалахана было фактически забыто. Установить его, опираясь на описания Н.Маева и И.Мушкетова, вновь удалось в 60-х годах географу О.Пославской, которая дала подробную географическую и геологическую характеристику ущелью, не сомневаясь в том, что именно оно и является знаменитыми Железными воротами средневековых авторов (6, с. 51-56).

Надо сказать, что в своей локализации Железных ворот на месте Бузгалахана все исследователи поддерживали точку зрения Н.Маева, который, подробно описав ущелье Бузгалахана, без какой-либо дополнительной аргументации заключает, что «это и есть знаменитый с древних времен проход Железные ворота, теперь же проход этот называется просто Бузгалахана» (4, с. 146). Не отрицая данной локализации, отметим, что ущелье Бузгалахана, как нам представляется, было лишь одним из звеньев целой системы естественных рубежей и искусственных сооружений, занимавших большое пространство между этим ущельем и современным кишлаком Дербент и объединенных в древности и средневековье под общим названием Железные ворота, или Дарбанд. Такое понимание данного термина можно найти у Рюи Гонзалеса де Клавихо, посетившего это место в 1404 г. (7, с. 230). Весьма существенно, что Клавихо указывает на наличие посредине Железных ворот селения, которое никак не могло находиться в ущелье Бузгалахана, чья ширина даже в самом широком месте не превышает 15 м.

В связи с пониманием Железных ворот как целого комплекса оборонительных сооружений обратимся к археологическим данным. Следует отметить, что в археологическом отношении район Дербента до недавнего времени был фактически совершенно не изучен. В научной литературе содержатся лишь краткие сведения о наличии там развалин нескольких зданий и крепости, упомянутых Д.Н.Логофетом (8, с. 75), а также средневекового караван-сарая, от которого сейчас сохранились лишь остатки фундамента (9, с. 652; с. 14; с. 44).

Впервые кратковременное археологическое обследование данного района осуществлялось нами в 1969 и 1982 гг. (10, с. 42-43). Более детальное его изучение, проведенное отрядом УзИСКЭ в сентябре 1986 г., привело к открытию здесь нескольких древних и средневековых поселений, а также пограничной стены кушанского времени. Прежде чем перейти к ее описанию, вкратце остановимся на географической характеристике данного района в целом. Сравнительно широкая долина р. Шураб, протянувшаяся на 9—10 км в направлении запад-восток, с запада замкнута небольшим горным хребтом, через который пролегает перевал Чакчак; в восточной своей оконечности долина замыкается Шерабаддарьей, в которую впадает Шурабсай. Отсюда и вплоть до начала горного хребта, из которого вытекает Шерабаддарья, узкой полосой располагается современный кишлак Дербент. С севера и с юга, соответственно, долина Шурабсая ограничена круто поднимающимися хребтами Сарымас и Сусизтаг.

По дну долины проходит Большой Узбекский тракт, который после моста через Шураб, если следовать с юга, круто поворачивает на запад. В этом же месте от него отходит на восток другая дорога, следующая через кишлак Дербент (в 2 км от развилки дорог) в райцентр Байсун и далее в Верхнесурханскую котловину (средневековая область Чаганиан). В 30 км к югу от развилки дорог, на левом берегу Шурабсая, находятся развалины средневекового караван-сарая, несколько хумданов, а рядом прослеживается русло старого арыка.

В 800 м от развилки дорог и в 3 км к западу от кишлака Дербент долину перегораживает скалистая гряда, являющаяся северо-восточным окончанием хребта Сусизтаг, по которой через перевал Аккотал проходит Большой Узбекский тракт. В южном своем окончании эта скалистая гряда круто обрывается к Шураб-саю, протекающему здесь на протяжении около 1 км в глубоком, до 100-150 м, каньоне с отвесными склонами.

К северному краю каньона одной из сторон выходит скалистая возвышенность, поверхность которой занимают остатки мощной крепости (около 80х50 м), известной у местных жителей как Курганак, или Кургани Шерходжа. По их словам, до недавнего времени здесь еще были видны окружающие ее стены из камня и сырцового кирпича, уничтоженные при возведении стальных опор для линии высоковольтной электропередачи. На поверхности крепости и ее склонах встречается сравнительно много фрагментов керамики, типичной для кушанского времени; найдены также средневековая керамика и обломки жженого кирпича.

Примерно от середины крепости в южном направлении отходит крепостная стена, которая следует вплоть до обрыва к Шурабсаю. Аналогичная стена отходит от середины северного фаса крепости и хорошо прослеживается на всем расстоянии, следуя по скалистому гребню вплоть до пересечения его с отвесно поднимающимися на 200—300 м склонами другого хребта — Сарымас. В начале своем стена от крепости опускается по гребню вниз, к естественному понижению — перевалу Аккотал, через который проходит Большой Узбекский тракт и где в древности, вероятно, располагались ворота стен, а затем она круто поднимается все выше, извиваясь по скалистому гребню и повторяя направления естественного рельефа.

Общая протяженность стены, ориентированной по оси юго-восток — северо-запад, около 1,5 км, высота — от 2 до 5 м. В ряде мест по гребню стены хорошо прослеживается кладка из необработанных камней. Примерно в середине стены, там, где она круто изгибается, с внутренней стороны перед стеной имеется довольно ровная площадка, на которой прослеживаются следы каких-то построек.

В северо-западной части на протяжении более 100 м стена полностью разрушена при закладке здесь карьера для добычи гипса. Здесь нами произведена зачистка стены, позволившая уточнить ее структуру и датировку. Выяснилось, что ширина её в основании около 6,5 м, сохранившаяся высота – 2,7 м. С внешней и внутренней стороны стена сложена из квадратных сырцовых кирпичей (32х32х11; 33х33х11 см), на постелях которых имеются клейма в виде «альфы» и «пи», причем в кладке наряду с целым кирпичом употреблены и половинки. Ширина кладки – 2 и 2,5 м, соответственно, внутреннее пространство стены заполнено каменными глыбами и землей. Не исключено, однако, что первоначально здесь имелся внутренний проход, позднее заполненный камнем.

Датировка стены I—III вв. н.э. не вызывает сомнений, так как сырцовый кирпич аналогичных размеров отмечен на многих городищах и поселениях Бактрии кушанского времени (11, с. 232). Эту же датировку подтверждают и найденные в стене фрагменты керамики, в частности, нижняя половинка цилиндрического кубка на кольцевом поддоне, типичного для того времени.

С точки зрения фортификационного искусства стена представляла собой мощное и фактически неприступное оборонительное сооружение. Об этом свидетельствуют не только ее мощь и высота (первоначально стена была, вероятно, гораздо выше 5 м), но и точнейший учет особенностей природного рельефа, который создавал дополнительные преграды для возможного ее захвата и скрытого подхода противника. Стена возведена на вершине скалистой гряды, возвышающейся над долиной Шурабсая более чем на 400 м, с которой окружающая местность с севера хорошо просматривается на несколько километров.

В 4 км к западу от стены, в юго-западном окончании хребта Сарымас, находится ущелье Бузгалахана протяженностью около 2 км и шириной от 5 до 15 м. Через него пролегала древняя дорога, выходящая к Акрабату, на месте которого, вероятно, находилось селение Кендек, упоминаемое в арабо-персидских дорожниках (12, с. 191; с. 53). Здесь дорога разветвлялась по двум направлениям. По северному направлению она вела через к. Карахавал и Кальтаминор в Кеш, а по северо-западному - к Гузару и далее в Нахшеб-Несеф. Дорога через ущелье Бузгалахана значительно сокращает расстояние и более удобна для прохождения караванов.

Само по себе ущелье не представляло непреодолимой преграды для прохождения войск, даже когда было заперто деревянными воротами, обитыми железом, как об этом свидетельствуют Сюань-Цзан и Клавихо, ибо его можно обойти с юго-запада, через довольно крутой, но вполне проходимый перевал (по которому ныне проходит Большой Узбекский тракт). Видимо, по этой причине основная оборонительная стена Бактрии была возведена не здесь, а в 4 км южнее, там, где исключалась возможность обходных путей. Правда, южнее этого места через хребты Сусизтаг и Кухитанг в Бактрию можно было проникнуть по ущельям Узундара, около Сайроба, Панджаба и Хатака (13). Однако дороги, ведущие через эти ущелья, были труднодоступны и не пригодны для прохождения крупных войск. К тому же, как это удалось выяснить, все они были перегорожены каменными стенами.

Можно предположить, что и в ущельях других горных районов Северной Бактрии, через которые враг мог проникнуть внутрь страны, имелись аналогичные оборонительные сооружения. Еще в 1960 г. Г.А. Пугаченкова зафиксировала остатки мощной стены кушанского времени из рваного камня (ширина стены — 3 м, протяженность—5 км), известной среди местного населения как Кафиркала и перегораживавшей горное ущелье у к. Сина (14, с. 50-51).

Таким образом, можно говорить не о единичном случае, а о целой системе фортификационных сооружений, защищавших земледельческие оазисы Бактрии с севера, возведение которых было под силу только централизованному и сильному государству. Поскольку стена у Дарбанда, бесспорно, датируется I—II вв. н.э., то можно, вероятно, считать, что вся эта оборонительная система была создана кушанами и определяла северную границу их государства. Вопрос о северных границах его до сих пор остро дискутируется в науке. По мнению Б.Ставиского и ряда других ученых, в состав Кушанского государства на севере входили также Согд и другие области Среднеазиатского Междуречья (15, с. 108-114). По мнению же М.Массона, граница проходила по Гиссарскому хребту и Байсунтау, а Кашкадарьинский и Самаркандский Согд были владением иного государственного образования - Кангюя (16, с. 14-26).

Обнаружение стены кушанского времени у Дарбанда, как нам представляется, вносит решающий аргумент в эту дискуссию, свидетельствуя в пользу предположения М.Е.Массона.

Послесловие

Обширная горная область, расположенная между двумя крупными земледельческими оазисами – Кашкадарьинским и Сурхандарьинским, между древними областями - Бактрией – Тохаристаном и Согдом в географической литературе получила название Западный Гиссар. Русские путешественники конца XIX в., опираясь на свидетельства местных жителей, называли ее Кухистан – страна гор, насчитывающая десятки больших и малых горных хребтов, наиболее известный из них Байсунский, по имени которого всю эту горную страну зачастую ошибочно называют Байсуном. В X в. это название звучало как Басанд (Худуд ал-Алам) – крепость, отождествленная нами с Байсуном.

Еще В.Бартольд прозорливо подчеркивал, что горы, отделяющие долины северных притоков Амударьи от равнинной части нынешнего Бухарского ханства, всегда составляли большую преграду, чем река Амударья. Пока существовал Балх, Чаганиан и соседние области тяготели к этому городу, а не к Самарканду и Бухаре.

Таким образом, В.Бартольд четко и ясно определил историческое значение гор Байсуна как естественной и историко-культурной границы между двумя областями Средней Азии – Бактрией и Согдом. Последующие археологические и маршрутные исследования не только подтвердили этот вывод В.Бартольда, но и позволили М.Массону в 60-х годах XX в. сформулировать вывод о горах Байсуна – Западного Гиссара как границе между Кушанским государством и Кангюем. Этот вывод М.Массона вызвал возражение Б.Ставиского, но повторное открытие и первые исследования стены Дарбанда Бактрийского подтвердили мнение М.Массона.

Последующими раскопками узбекско-французской экспедиции в центральной части стены было установлено, что в этом месте имеются слои греко-бактрийского времени. Эти данные были перенесены на датировку возведения всей стены, которая, по мнению К.Рапена и Ш.Рахманова, была возведена в греко-бактрийское время.

Однако кирпичи 32х32х10-11, 33х33х10-11 см, зафиксированные в северном участке стены, имеют аналогии в крепостной стене Кампыртепа, совершенно определенно датируемой I – II в. н.э. (до времени Хувишки).

В связи с этими данными я полагаю, что вся стена была возведена при Сотере Мегасе (Виме Токто), при котором кушанами была завоевана Северная Бактрия и возникла необходимость создания мощной оборонительной системы от набегов кочевников с севера. В этот период Северо-Западная Бактрия (нынешняя Сурхандарьинская область) представляла собой пограничную область – марку, с особым управителем – карралрагом, начальником пограничной области – марграфом. В греко-бактрийское же время всей стены еще не существовало, а в том месте, где К.Рапеном и Ш.Рахмановым проводились раскопки, кстати, в ограниченном по протяженности пространстве стены, по которому невозможно давать датировку всей стены, имелись какие-то фортификационные сооружения типа сторожевого пункта, контролировавшего проходящую мимо дорогу.

Согласно методике археологических исследований, для того, чтобы точно установить время возведения, функционирования и гибели стены, разрезы и раскопки закладываются в разных местах на всем протяжении стены - от ее начала до конца (а не ограничиваются одним местом), тем более, что французско-узбекская экспедиция (в отличие от меня) имела на это и средства, и время.

Такого рода замечаниями я хотел бы заключить свою старую статью о Железных воротах, написанную в 1986 г., хотя вся местность исследовалась нами уже с 1963 г. в составе КАТЭ, когда М.Массон послал небольшой отряд, в том числе и меня, для обследования Железных ворот. Во время поездки было зафиксировано и обследовано интереснейшее городище Модунтепа (Бабуртепа), контролирующее дорогу в обход Железных ворот на юг к переправе Келиф на Амударье. В последующем все эти дороги были пройдены и детально исследованы мною, о чем, а также о Железных воротах, я готовлю отдельную большую работу.

Литература, примечания

1. В обследовании этого района в 1985 г. кроме автора статьи принимали участие краеведы П.Шоимов (топонимика), Ш.Устаев (этнография), архитектор 3.Аршавская (народная архитектура), врач-хирург Р.Тухфатулин (антропология).

2. В отличие от Дарбанда Кавказского.

3. Tomaschek W. Centralasiatische Studien. I: Sogdiana. Wien, 1877. 28 [92]; В e a 1 S. Si-Yu-Ki. Buddhist Records in the Western World/ Transl. from Chinese of Hiuen Tsiang (A. D. 629). Vol. I. London,1906; Бартольд В.В. Дер-и Ахенин // Соч. Т. III. М., 1965; Кляшторный С.Г. Древнетюркские рунические памятники. М., 1964.

4. Маев Н.А. Очерки Бухарского ханства // Материалы для статистики Туркестанского края. Вып. 5. СПб., 1879.

5. Бартольд В.В. Соч. Т. III. М., 1965.

6. Пославская О. В горах Южного Узбекистана. Т., 1967.

7. Рюи Гонзалес де Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403—1406 гг. СПб., 1881.

8. Логофет Д.Н. В горах и на равнинах Бухары. СПб., 1913.

9. Рожевиц Р.Ю. Поездка в Южную и Среднюю Бухару в 1906 г. // Известия ИРГО. Т. XIV, 1909; Кастальский Б.Н. Историко-географический обзор Сурханской и Шерабадской долины // Вестник ирригации. Ташкент, 1930. № 3; Публикацию плана караван-сарая см.: Аршавская 3.А., Ртвеладзе Э.В., Xакимов 3.А. Средневековые памятники Сурхандарьи. Т., 1983.

10. Аршавская 3.А., Ртвеладзе Э.В., Хакимов 3.А. Средневековые памятники Сурхандарьи. Т., 1982.

11. Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. и др. Дальверзин-тепе — кушанский город на юге Узбекистана. Т., 1978.

12. В.В.Бартольд полагал, что Кендек находился в долине Кичи-Ура-дарья, на месте Карахавала. Однако эта локализация не может быть принята, поскольку, по данным Истахри, на месте Кендека дорога из Несефа соединялась с дорогой из Самарканда через Кеш, тогда как Карахавал находится в стороне от пересечения этих дорог. По той же причине невозможно и отождествление М.Е.Массоном Кендека с городищем одинтепа, расположенным в 13 км к югу от Акрабата. См.: Бартольд В.В. Географический очерк Мавераннахра // Соч.Т.1.М., 1963; Массон М.Е. Работы Кешской археолого-топографической экспедиции ТашГУ (КАТЭ) по изучению восточной половины Кашкадарьинской области УзССР // Археология Средней Азии. Труды ТашГУ. Т., 1977. № 533.

13. По одной из этих дорог, видимо, через Акрабат, Модун и рудник соли (Хамкан) в обход Железных ворот, проник на юг знаменитый философ и врач Чан Чунь, который в конце апреля 1222 г. отправился в ставку Чингис-хана, находившуюся в Северном Афганистане. В описании его путешествия упоминается поток с красной водой, перейдя который китайцы обнаружили соленый источник, а затем гору с залежами красной каменной соли. Это описание полностью соответствует району Хамкана, где имеются главные разработки залежей красноватой каменистой соли и выходы песчаниковых пород красной окраски, отчего вода в реках зачастую того же цвета. Из Хамкана по труднопроходимой тропе можно было пройти в Панджаб и далее, через Шерабад, к Амударье.

14. Пугаченкова Г.А. К исторической топографии Чаганиана // Археология Средней Азии. VI. Труды ТашГУ. Т., 1963. № 200.

15. Ставиский Б.Я. О северных границах кушанского государства // ВДИ. 1961. № 1.

16. Массон М.Е. К вопросу о северных границах государства «великих кушан» // ОНУ. 1968. № 8.