Внук Тимура, старший сын Шахруха, родился в воскресенье 22 марта 1394 г. (19 джумада I 796 г.)248 в Султании, во время второго («пятилетнего») из больших походов Тимура на Иран и переднеазиатские области. Во время этих походов Тимур часто оставлял в Султании свой угрук249 (обоз), при котором находились также его жены, кроме сопровождавших государя; так было и в 1393/94 г., угрук пробыл в Султании 11 месяцев250. Во время этой стоянки разрешилась от бремени жена семнадцатилетнего Шахруха, Гаухар-Шад-ага, дочь одного из представителей чагатайской знати, Гияс ад-дин-тархана251, предок которого Кышлык спас жизнь Чингиз-хану252. Две другие дочери того же Гияс ад-дина с 1392 г. были замужем за сыновьями Омар-шейха253. Шахрух был женат еще с 1388 г.254, но неизвестно, была ли первой женой его Гаухар-Шад. При жизни Тимура эта жена Шахруха, которой было суждено играть выдающуюся роль в царствование своего мужа, почти не упоминается255.
        Военные действия в это время происходили в Месопотамии; в четверг 16 апреля Тимуру сдался город Мардин; на следующий день прибыл гонец (ильчи) от царицы Сарай-Мульк-ханум из Султании с известием о счастливом событии. В ознаменование его Тимур оказал пощаду населению завоеванного города и даже освободил его от уплаты условленной контрибуции.
        Новорожденному были даны имена Мухаммед-Тарагай256, но еще при жизни Тимура эти имена были совершенно вытеснены прозванием Улуг-бек, собств. «великий князь»257. Слово бег или (неправильно) бек, как мы видели, употреблялось в государстве Тимура турками в том же значении, как персами – слово эмир; беком называли самого Тимура. В персидских исторических сочинениях иногда приводятся речи чагатайских военачальников о Тимуре, причем последний называется «великим эмиром»258; если эти слова действительно являются переводом турецкого термина, то таким могли быть только слова улуг бек259. Почему старшему сыну Шахруха был дан титул, который, казалось бы, мог носить только сам Тимур, и почему этот титул еще в младенческом возрасте заменил ему личное имя, об этом мы не имеем известий.
        Шереф ад-дин Йезди о детстве Улугбека говорит менее подробно, чем о детстве родившегося в том же году (очевидно, от другой матери) брата его Ибрахима, в уделе которого Шереф ад-дин писал свой труд. В рассказе о рождении Ибрахима260 приводятся имена его атабека (воспитателя), назначенного тотчас после рождения царевича261, и его кормилицы, жены атабека. Об Улугбеке история Тимура таких подробностей не сообщает; в тех местах, где встречается его имя, вместе с тем упоминается царица Сарай-Мульк-ханум, попечению которой он, очевидно, был вверен, как его брат Ибрахим – попечению царицы Туман-ага. Еще в мае 1394 г. цариц с детьми и угруком вызвали к Тимуру в Армению и Закавказье, где родился Ибрахим; в сентябре они вернулись в Султанию, откуда некоторое время спустя были вызваны к Тимуру262; весной 1395 г. обе царицы с детьми были отправлены в Самарканд263, где еще с осени 1394 г. находился Шахрух264; в 1396 г. все вместе в Хузаре встречали Тимура, возвращавшегося из «пятилетнего» похода265. Во время индийского похода Сарай-Мульк-ханум и Улугбек сопровождали Тимура только до Кабула; из окрестностей Кабула Тимур в августе 1398 г. отправил их обратно в Самарканд266. Гияс ад-дин Али прибавляет к этому, что Тимуру было трудно расстаться с любимым внуком, но он боялся, что жаркий климат Индии вредно отзовется на здоровье младенца267. В воскресенье 30 марта 1399 г. царицы и царевичи, в том числе и пятилетний Улугбек, встречали на берегу Аму-Дарьи возвращавшегося из Индии завоевателя268. Во время «семилетнего» похода 1399-1404 гг. царица и ее воспитанник по обыкновению находились при угруке. Любимым местом зимовки Тимура был Карабаг в нынешней Елисаветпольской губернии269; здесь Тимур вызвал к себе угрук, проводил зиму 1399/1400, 1401/02 и 1403/04 гг.270; в 1400/01 и 1402/03 гг. царицы и царевичи долгое время жили в Султании271. В 1403 г. Улугбек, Ибрахим и некоторые другие царевичи встретили Тимура в Эрзеруме272; по-видимому, это был самый западный пункт, до которого Улугбек вообще доходил в своей жизни. В 1404 г. царицы и царевичи были отправлены из окрестностей Фирузкуха в Самарканд273, незадолго до возвращения туда самого Тимура.
        К зимовкам в Карабаге274 относится рассказ, приведенный Даулетшахом в доказательство удивительной памяти Улугбека. В Карабаге товарищем детских игр Улугбека был племянник (сын сестры) лица, занимавшего при дворе Тимура должность «чтеца рассказов». В 1448 г. этот товарищ, ставший шейхом Арифом Азери, в одежде дервиша приветствовал Улугбека в Хорасане; тот после первых слов узнал его, спросил: «Не сын ли ты сестры нашего чтеца рассказов?» и начал вспоминать с ним события того времени275.
        Пребывание в Карабаге и других западных областях осталось для Улугбека воспоминанием раннего детства; начиная со второго десятилетия его жизни, ему уже не пришлось бывать в местностях западнее Астрабада. Таким же воспоминанием детства, которому не суждено было повториться, остались для него блестящие пиры, происходившие осенью 1404 г., после возвращения Тимура, в окрестностях Самарканда, когда мальчик при дворе своего деда мог видеть в одно и то же время послов из Испании и послов из Китая. Как мы знаем из рассказа Клавихо, обязанность малолетних внуков Тимура при приеме посольств заключалась в том, чтобы принять из рук послов грамоту их государя, отнести ее к Тимуру и вести к престолу Тимура самих послов276.         Клавихо не упоминает о том, что Тимур с празднованием своих побед соединил также празднование свадьбы пяти своих внуков, которым было тогда от 17 до 9 лет277; в числе их был и десятилетний Улугбек; его невестой была его двоюродная племянница, дочь Мухаммед-Султана, Öгэ-бегум278 (или Öгэ-бики); о ее возрасте сведений нет. Шереф ад-дин подробно описывает свадебное торжество; говорится279 о хутбе шейха Шемс ад-дина Мухаммеда ибн ал-Джезери, сирийского ученого, жившего в Брусе, в государстве османского султана Баязида и в 1402 г. взятого в плен войсками Тимура280; главный казий Самарканда Салах ад-дин предложил вопросы (о согласии на брак) и принял ответы. После окончания религиозно церемонии свадьба была отпразднована пиром, согласно монгольским обычаям, причем подавались чаши с вином, кумысом и другими напитками281. Историк уверяет, будто между молодыми в следующую ночь начались брачные отношения, и будто Тимур на другой день посетил их в их жилищах282; это, конечно, маловероятно. Из дальнейших событий видно, что Улугбек и его брат Ибрахим (также находившийся в числе пяти царевичей) оставались и после свадьбы под надзором своих воспитательниц, с которыми расстались только после смерти Тимура.
        Клавихо, покинувший Самарканд в пятницу 21 ноября 1404 г.283, ничего не говорит о военных приготовлениях Тимура и о его последнем поход, несмотря на то, что Тимуру уже через 6 дней после отъезда испанского посольства, в четверг 27 ноября284, выступил из Самарканда. По представлению Клавихо, Тимур после возращения из «семилетнего» похода оставался в Самарканде и там умер285. Перед отъездом испанцы слышали от людей, «знавших это наверное», что Тимур лежит больной, уже лишился языка и находится при смерти; послы полагали, что их отъезд ускорили для того, чтобы они не могли узнать о смерти Тимура и рассказать об этом событии в тех областях, через которые им предстояло проехать286. В действительности Тимур в то время готовился к выполнению давно задуманного им грандиозного предприятия – похода на Китай.
        В Китае в 1368 г., за два года до воцарения Тимура, совершился переворот; монгольская династия должна была покинуть Китай, и воцарилась национальная династия Мин; столица из Пекина («Ханбалыка», т.е. ханского города мусульманских и европейских авторов) была перенесена в Нанкин. Между Средней Азией и Китаем существовала оживленная караванная торговля; пути в Китай довольно подробно описываются Шереф ад-дином287. О политических сношениях между Тимуром и первым императором Минской династии сообщаются сведения, как в истории Тимура, так и в истории этой династии, причем сведения второго источника более подробны288. Говорится о прибытии в Китай посольства от Тимура в 1387 г.; имя посла было мауляна Хафиз; посольство представило в виде «дани» 15 коней и двух верблюдов; кони и верблюды после этого присылались в качестве дани ежегодно. В 1392 г. к обычной дани были присоединены куски материи; при отъезде этого посольства с ним были отправлены в Самарканд более 1200 человек из числа мусульман, посилившихся в провинции Ганьсу при монголах. В 1394 г. Тимур прислал в Китай 200 коней; при этом в первый раз приводится, в китайском переводе, текст грамоты Тимура на имя китайского императора. Последний «одобрил стиль» грамоты. Один раз (не сказано, в котором году) количество присланных Тимуром коней доходило до 1000. Китайцы в ответ на эти дары посылали драгоценные камни и бумажные деньги (последние, очевидно, расходовались в самом Китае). Посольство из Китая к Тимуру впервые, насколько известно, было отправлено в 1395 г.; приводятся имена послов Ань Чжи-дао и Го Цзи289; посольство прибыло в Самарканд не через Кашгар и Фергану, но через Семиречье; этому посольству суждено было вернуться в Китай только после смерти Тимура.
        Из истории Тимура мы знаем, что посольство было принято им только в конце 1397 г., во время его зимовки на берегу реки Сыр-Дарьи; при этом говорится, что послы поднесли много подарков, удостоились царских милостей и получили позволение удалиться290; если бы мы не имели китайского известия о задержании посольства, то эти слова, конечно, были поняты в том смысле, что послы уехали обратно в Китай. Китайский император в этих двух местах истории Тимура носит насмешливое прозвание Тонгуз-хан, т.е. «царь-свинья»; о том, как появилось это прозвание известий нет; объяснение, приведенное у Клавихо, не подтверждается другими источниками291. При Шахрухе и Улугбеке, когда отношения к Китаю вновь стали дружественными, насмешливое прозвание больше не употреблялось.
        Задержание посольства, конечно, было не дружелюбным действием; и действительно, уже в рассказе о событиях 1398 г. говорится о намерении Тимура идти на Китай и истребить «идолопоклонников»292. Тимуру, очевидно, было известно, что после изгнания монголов и воцарения национальной династии Мин положение мусульман в Китае изменилось; о вражде основателя династии к исламу передавались преувеличенные известия; по случаю известия о смерти китайского императора, полученного Тимуром в конце 1399 г. 293, во время зимовки в Карабаге, говорится, что он однажды по ничтожному поводу велел перебить 100 000 мусульман и совершенно уничтожил ислам в своих владениях294. Из рассказов Клавихо295 и китайцев видно также, что происходили споры о дани, которой требовал китайский император. Неизвестно, существовало ли у Тимура, кроме того, намерение восстановить в Китае господство монголов. Мы знаем только, что у Тимура были сношения с монгольскими Чингизидами, но рассказы источников об этих сношениях скудны и не свободны от противоречий. Из сопоставления монгольских известий с некоторыми мусульманскими можно сделать вывод, что при дворе Тимура жил бежавший из Монголии хан Улджэй-Тэмур, после смерти Тимура вернувшийся в свои владения и вскоре после этого убитый своими подданными296. Ничего не говорится, однако, о намерении Тимура сделать этого хана китайским императором и низложить Минскую династию; неизвестно даже, был ли хан при войске Тимура во время похода на Китай297. Шереф ад-дин даже приписывает путешествие к Тимуру и возвращение в Монголию другому лицу, Тайзи-оглану, преемнику Улджэй-Тэмура. По рассказу Шереф ад-дина, Тайзи-оглан прибыл к Тимуру в 1398 г. в Кабул; перед этим он «возмутился против каана (монгольского хана) и бежал от калмыков»298. Источники Шереф ад-дина в соответствующем месте тоже упоминают о прибытии Тайзи-оглана, но называют его только послом, прибывшим из Китая299. По словам Шереф ад-дина, Тайзи-оглан в 1404 г. был с Тимуром в Самарканде300, в начале 1405 г. в Отраре301; но предназначалась ли ему какая-нибудь роль в китайском походе, из рассказа Шереф ад-дина не видно, не говорится также, когда и при каких условиях он покинул чагатайское войско. В главе о монгольских императорах в Китае Шереф ад-дин говорит только, что Тайзи-оглан (принявший ислам) после смерти Тимура бежал к калмыкам и сделался ханом, но через несколько дней был убит.
        Из политических планов Тимура, связанных с его последним походом, нам известно только, что им было задумано основание двух новых уделов, в которые должны были войти все области к востоку от Мавераннахра до границ Китая. До тех пор завоевательные действия Тимура были направлены исключительно в сторону Передней Азии; против восточных соседей Мавераннахра, моголов принимались только набеги; Фергана, находившаяся сначала под властью Омар-шейха, потом под властью его сына Искендера, оставалась пограничным уделом. Вторжения самого Тимура в Моголистан302 совершались не через Фергану и Китайский Туркестан, но более северным путем, через Сыр-Дарьинскую область и Семиречье; тот же путь Тимур предполагал избрать и для похода на Китай. С этой целью решено было выдвинуть вперед границу по направлению к востоку и восстановить земледельческую культуру в местности, где она пришла в упадок во время смут XIV в. Еще зимой 1397/98 г. Тимур поручил своему наследнику Мухаммед-Султану выстроить пограничное укрепление на Ашпаре (ныне пограничная речка между Сыр-Дарьинской областью и Семиречьем) и восстановить там земледелие; Мухаммед-Султану было дано войско в 40 000 человек303. Впоследствии пограничное укрепление было устроено еще дальше к востоку, на Иссык-Куле304. Мухамед-Султан еще в 1399 г. предполагал воспользоваться этой пограничной линией для действий против моголов; его предупредил Искендер и совершил из Ферганы победоносное вторжение в Китайский Туркестан, причем привлек к участию в этом походе начальников отряда, стоявшего в Ашпаре; эти самовольные действия Искендера305 были одной из причин того столкновения между обоими царевичами, о котором была речь выше. После отъезда Мухаммед-Султана и Искендера на запад ни в Фергане, ни на северо-восточной границе Мавераннахра некоторое время не было царевичей; в 1402 г. в Самарканд и «на границу Туркестана» был послан Халиль-Султан306; в 1404 г., перед выступлением из Самарканда, Тимур решил отдать пограничные уделы малолетним сыновьям Шахруха. Улугбек получил Ташкент, , Сайрам, Яны (теперь Аулие-Ата307), Ашпару и весь Моголистан до Китая; Ибрахим – Фергану с Кашгаром и Хотаном308. Царевичи, однако, не были отправлены в назначенные им уделы и оставались в ставке своего деда.
        Тимур, конечно, знал, что моголы не подчинятся его внукам добровольно и что собранной им двухсоттысячной армии309 до вторжения в Китай придется сражаться в Средней Азии. О плане похода мы можем судить только по распределению военных сил. Главные силы, по-видимому, были сосредоточены на правом крыле, зимовавшем в Шахрухии, Ташкенте и Сайраме; из царевичей при этой армии находились Халиль-Султан, сын Мираншаха, и Ахмед, сын Омар-шейха. Левое крыло, под начальством внука Тимура (сына его дочери) Султан-Хусейна, занимало Ясы (ныне Туркестан) и Сауран310; сам Тимур с центром армии большую часть декабря провел в Аксулате, оттуда 25 декабря311 двинулся к Отрару, куда прибыл в среду 12 раджаба (14 января 1405 г.)312. О сосредоточении военных отрядов в Фергане ничего не говорится; нет также сведений о численности отрядов, стоявших в Ашпаре и на Иссык-Куле.
        Зима 1404/05 г. была одна из самых холодных, какие вообще бывают в Туркестане; с декабря до февраля все переправы на Аму-Дарье и Сыр-Дарье оставались покрытыми льдом313. Несмотря на свою дряхлость, Тимур бодро переносил трудности зимнего похода и не ожидал близкого конца; принимая в Отраре посла хана Тохтамыша, бежавшего из Золотой Орды, он обещал ему, что после окончания войны с Китаем вновь совершит поход на Золотую Орду и вернет Тохтамышу престол314. Непосредственной причиной болезни и смерти Тимура, по-видимому, было неумеренное употребление вина, которым он старался согреться315.         Событие, последовавшее в среду 18 февраля 1405 г.316, имело решающее влияние на судьбу основанной Тимуром империи. В рассказах о ходже Ахраре, родившемся в 1404 г. в горном селении Багустан, между прочим, говорится о пиршестве, устроенном в 1405 г. его родителями; среди пира пришла весть о смерти Тимура и вызвала такой переполох, что гости бросили котлы с пищей и бежали в горы317. Фактическая достоверность этого рассказа, конечно, сомнительна; но им, по всей вероятности, правильно передается настроение жителей Мавераннахра в феврале и марте 1405 г., до решения спора о престолонаследии. После смерти Тимура мы не видим такого подчинения воле умершего властителя, как после смерти Чингиз-хана318. Было известно, что Тимур назначил своим наследником Пир-Мухаммеда; тем не менее после получения известия о смерти Тимура никто не признал этого наследника государем и не стал чеканить монету от его имени; каждый из бывших удельных князей как в хутбе, так и на монетах заменил имя Тимура своим собственным; так поступил и Шахрух, получивший известие о смерти Тимура 1 марта319. За Пир-Мухаммеда не стояли даже начальники армии, находившейся в Отраре, эмиры Шах-Мелик и Шейх Нур ад-дин, только что давшие Тимуру обещание, что свято исполнят его волю. Отправляя в Самарканд жен Тимура с малолетними царевичами, они советовали им сдать столицу Шахруху, чтобы скорее положить конец междуцарствию, так как прибытия Пир-Мухаммеда из Кандагара нельзя было ожидать в скором времени320. Предполагалось на некоторое время скрыть смерть Тимура (тело было отправлено в Самарканд тайно) и продолжать поход; из Отрара войско двинулось к селению, находившемуся в пяти фарсахах от него по направлению к востоку321, где с центром должны были соединяться правое и левое крыло. По словам Шереф ад-дина, эмиры хотели вернуться в Самарканд только после завоевания и опустошения Китая322; из слов источника Шереф ад-дина, анонима Шахруха, видно, однако, что предполагалось осуществить только ближайшую цель похода – нанести удар моголам323 и, вероятно, ввести сыновей Шахруха во владение областями, предназначавшимися им при Тимуре. Театром военных действий прежде всего должны были сделаться будущие владения Улугбека; между тем Улугбек, по неизвестной причине, был отправлен с женами Тимура в Самарканд, тогда как его брат Ибрахим-Султан был оставлен при войске. С этим царевичем войско двинулось к востоку; после соединения всех отрядов предполагалось поручить главное начальство Халиль-Султану.
        Несмотря на попытки скрыть смерть Тимура, слухи об этом событии дошли до правого и левого крыла еще раньше, чем посланные из Отрара гонцы; царевичи, стоявшие во главе обеих армий вместо продолжения похода тотчас решили воспользоваться находившимися под их начальством военными силами в предстоявшей борьбе за власть. Султан-Хусейн, очевидно, не имея возможности привлечь на свою сторону все войска левого крыла, покинул вверенную ему армию и с отрядом всего в 1000 человек поспешил к Самарканду324; войска после отъезда царевича, по-видимому, разошлись325. Получив известие об этом, начальники центра решили отменить поход и отправили гонцов с таким известием к царицам и в Ташкент; царицы должны были остановиться в том месте, куда успели дойти , и ждать войска; правое крыло должно было выступить по направлению к Самарканду и по пути, в заранее определенном месте326, соединиться с центром. Войска центра успели переправиться через Сыр-Дарью по льду, тотчас же после их переправы сломавшемуся, и догнать ушедших вперед цариц и малолетних царевичей; тут пришло известие, что в Ташкенте все начальники отрядов правого крыла, с царевичем Ахмедом во главе, присягнули Халиль-Султану.
        Халиль-Султан, сын Мираншаха, родившийся в 1384 г., был подобно Мухаммед-Султану, сыном «ханской дочери», подобно Улугбеку – воспитанником царицы Сарай-Мульк-ханум327; воинские доблести он успел выказать еще в 1399 г. во время индийского похода; уже тогда говорили об особенной любви Тимура к этому внуку и о его великой будущности328. Известия об участии его в «семилетнем» походе на запад и об отправлении его в 1402 г. «на границу Туркестана» приведены выше329. В 1404 г. он вызвал гнев Тимура, женившись без его разрешения на любимой женщине330; тем не менее, Тимур так высоко ценил этого царевича, что вверил ему начальство над значительной армией. Впоследствии, после своей победы над врагами, он выказал редкое в семье Тимура великодушие. Вопреки словам Шереф ад-дина331, очень вероятно, что провозгласившие Халиль-Султана государем действительно желали видеть на престоле этого царевича, а не только руководились желанием скорее положить конец смутам и спорам.
        Присяга Халиль-Султану вызвала пререкания между начальниками центра и правого крыла. Первые обвиняли вторых в нарушении воли Тимура; вторые ответили, что готовы подчиниться этой воли и что присяга Халиль-Султану была только временной; в Ташкенте даже была принесена присяга Пир-Мухаммеду; присяжный лист (__), к которому приложил свою подпись и печать (_) сам Халиль-Султан, был вручен гонцу; гонец должен был отправиться с этим листом к Шейх Нур ад-дину и Шах-Мелику и после этого «спешно» отвезти лист самому Пир-Мухаммеду332. Шереф ад-дин называет все эти действия сплошным лицемерием; но из фактов, приведенным им самим, можно заключить, что о правах Пир-Мухаммеда еще меньше заботились в лагере Шах-Мелика. Войска центра, по-видимому, не последовали примеру войска правого крыла и не присягнули Пир-Мухаммеду; посланный из Ташкента гонец был задержан в лагере Шах-Мелика и Шейх Нур ад-дина и еще в марте находился в Бухаре333. Целью Шейх Нур ад-дина и Шах-Мелика было как можно скорее овладеть столицей и в то же время затруднить движение Халиля и его войска. Вторая цель была достигнута. Для переправы войска Халиль-Султана через Сыр-Дарью был намечен пункт выше Шахрухии, где был мост из судов; войско должно было переправляться часть с Халиль-Султаном, арьергард под начальством Худайдада Хусейни, бывшего атабека Халиль-Султана, давно уже враждовавшего со своим воспитанником, которому часто делал резкие упреки334. По соглашению с Шах-Меликом и Шейх Нур ад-дином, Бурундук после переправы через реку разрушил мост; Худайдад Хусейни со своим отрядом отделился от Халиль-Султана и ушел в Ачик-Паркент (_)335.
        В это время бывший центр армии Тимура беспрепятственно двигался по направлению к Самарканду; от Аксулата до перевала Курчук ( )336 войско шло в полном боевом порядке, правое крыло с Улугбеком под начальством Шах-Мелика, левое крыло с Ибрахим-Султаном под начальством Шейх Нур ад-дина337. С тех пор Шах-Мелик до 1411 г. оставался опекуном Улугбека; предназначалась ли эта должность ему еще при Тимуре, неизвестно.
        Шах-Мелик и Шейх Нур ад-дин338 не решились привести войско к стенам столицы без предварительных переговоров с начальниками города; у перевала Шах-Мелик покинул войско и отправился в Самарканд, где начальствовали эмиры Аргун-шах, оставленный там Тимуром, и Ходжа-Юсуф, прибывший туда с телом Тимура из Отрара. Начальники решительно отказались впустить Шах-Мелика; со стен ему был дан ответ, что город будет сдан только после возведения на престол законного наследника. С таким ответом Шах-Мелик вернулся к войску, занимавшему в это время селение Алиябад339 на северной стороне Зеравшана. Было решено сделать еще попытку; во вторник 3 марта340 для таких же переговоров, как прежде Шах-Мелик, поехал в Самарканд Шейх Нур ад-дин; подъехав к воротам, он попросил впустить для переговоров его одного, без всяких спутников; но и в этом ему было отказано. После этого решили отправить в Самарканд только цариц с царевичами, кроме сыновей Шахруха; Шах-Мелик и Шейх Нур ад-дин с царевичами Улугбеком и Ибрахим-Султаном и с казной Тимура, в которой кроме денег и драгоценностей были запасы одежды и оружия341, должны были отправиться в Бухару и там укрепиться; они были убеждены, что не встретят там сопротивления, так как в Алиябаде к ним присоединился Рустем, один из начальников изменившего Халиль-Султану авангарда, брат которого начальствовал в Бухаре342. Город по размерам не уступал Самарканду343. По словам Шереф ад-дина, эмиры предполагали из Бухары отправиться к Пир-Мухаммеду344; гораздо вероятнее, что их Бухары хотели вступить в сношения с Шахрухом345.         В четверг 5 марта346 войско выступило из Алиябада, и Улугбек навсегда должен был проститься со своей воспитательницей, отправившейся с другими царицами в Самарканд. На следующий день войско было уже у Дабусии347; сюда прибыл посланец из Самарканда; ему было поручено принести извинение эмирам и объяснить им, что их не могли пустить в столицу до прибытия законного наследника и что такой же ответ будет дан Халиль-Султану. Эмиры были вынуждены ответить, что находят поведение начальников Самарканда совершенно правильным, но продолжали свой поход к Бухаре, куда послали вперед Рустема. Через два-три дня, еще до прибытия в Бухару, они узнали, что Халиль-Султан в действительности не встретил на пути к Самарканду никакого сопротивления; уже в селении Шираз он был встречен самаркандскими вельможами; на берегу Зеравшана его встретил эмир Аргун-шах и вручил ему ключи от города, крепости и сокровищницы Тимура348. Торжественный въезд нового государя в столицу состоялся несколько позже, в день, назначенный астрологом Бедр ад-дином, в среду 18 марта349.
        По изложению Шереф ад-дина, начальники Самарканда с самого начала действовали по соглашению с Халиль-Султаном; но вполне возможно, что решение сдать город этому царевичу действительно было принято ими под давлением таких событий, как мятеж в ташкентском войске, вызванный интригами Шах-Мелика и Шейх Нур ад-дина, попытка тех же эмиров захватить столицу и решение их, после неудачи этой попытки, овладеть Бухарой как опорным пунктом в предстоявшей междоусобной борьбе. Когда Халиль-Султану удалось восстановить разрушенный мост на Сыр-Дарье и переправиться через реку, изменивший ему начальник авангарда Бурундук под влиянием отпора, данного Шах-Мелику в Самарканде, вернулся к Халиль-Султану и получил прощение; после этого он снова присягнул Халиль-Султану, и его примеру последовало войско; известие об этом будто бы пришло в Алиябад еще до выступления оттуда армии Шах-Мелика и Шейх Нур ад-дина350. Заняв Самарканд, Халиль-Султан, чтобы показать свое уважение к воле Тимура, провозгласил «ханом» Мухаммед-Джехангира, сына умершего наследника Тимура, Мухаммед-Султана351. Очевидно, распоряжение Тимура, которым наследником назначался Пир-Мухаммед, не получило той гласности, как прежде назначение наследником Мухаммед-Султана352. Поступок Халиль-Султана замечателен еще как первая попытка перенести «ханство» из рода Чингизидов в род самого Тимура, на что Тимур еще не решался.
        Переданные Халиль-Султану на берегу Зеравшана ключи сокровищниц Тимура имели для него еще больше значения, чем ключи города. Для современников было ясно, что перевес в борьбе за наследство Тимура получит тот, кто завладеет богатой казной, хранившейся в самаркандской цитадели, и получит возможность привлечь на свою сторону жадных чагатаев353. Средства Халиль-Султана вскоре после завоевания Самарканда еще увеличились; в его руки перешла и походная казна, увезенная Шах-Меликом и Шейх Нур ад-дином из Отрара в Бухару, как собственность тех двух царевичей, Улугбека и Ибрахим-Султана, между которыми Тимур хотел разделить завоеванный Моголистан. Бухара перешла в руки эмиров, как они и ожидали, без сопротивления354. Из рассказа Шереф ад-дина355 видно, что обладанию этим городом, где была помещена казна царевичей, придавалось большое значение. Бухарская цитадель в то время еще имела, как в Х в.356, двое ворот (теперь, как известно, существуют только западные); половину цитадели, с восточными воротами, заняли Улугбек и Шах-Мелик, другую половину, с западными воротами, Ибрахим-Султан и Шейх Нур ад-дин. Охрана самого города, его стен, ворот и башен была поручена Рустему, его брату Хамзе и другим начальникам; были приняты меры для укрепления города и цитадели.
        Из рассказа Хафиз-и Абру и Абд ар-Раззака о договоре, заключенном вскоре после этого между Шахрухом и Халиль-Султаном, видно, что казна Улугбека и Ибрахим-Султана находилась в это время в Самарканде, но не объясняется, как и когда она была вывезена из Бухары. Этот пробел восполняется рассказом анонима Шахруха357. Рустем последовал примеру Бурундука, перешел на сторону Халиль-султана, вооружил население города и произвел неожиданное нападение на цитадель, где в то время находился с обоими царевичами один Шейх Нур ад-дин; Шах-Мелик в этот самый день отправился в Хорасан, чтобы уговорить Шахруха ускорить свой приезд в Бухару. Шейх Нур ад-дин спасся бегством с обоими царевичами, без всяких других спутников, покинув на произвол судьбы цитадель и казну, которая была разграблена «базарными ворами»358. На пути к Аму-Дарье он присоединился к Шах-Мелику; достигнув реки, Шейх Нур ад-дин с царевичами поспешно отправились к Шахруху, с которым встретились в Андхое359; Шах-Мелик остался охранять переправу через реку.
        Все это произошло еще в марте; в апреле происходили уже военные действия на берегу Аму-Дарьи. По рассказу анонима Шахруха360, Халиль-Султан еще в рамазане перешел в селение Куча-Малик361, где отпраздновал конец поста (в самом начале апреля), оттуда в первую треть месяца шавваля в одно из селений Кешского (Шахрисябзкого) округа362; из этого селения им был отправлен к Аму-Дарье десятитысячный отряд под начальством эмиров Шемс ад-дина, Ходжа-Юсуфа, Мубашшара и Аргун-шаха. Задачей отряда было отнять у Шах-Мелика суда, захваченные им на Аму-Дарье, и отогнать его от занятой им переправы Дизе. С Шах-Меликом было всего 500 всадников, тем не менее, ему удалось отстоять переправу; после двадцати дней тщетной борьбы с согласия Халиль-Султана были начаты переговоры о мире363. В действительности переговоры, конечно, были вызваны тем, что на берегу Аму-Дарьи в одном из селений Шапурганского округа364 с войском, несомненно, более значительным, стоял сам Шахрух; сверх того ход и результат переговоров показывают, что Халиль-Султан не чувствовал себя побежденным. Для заключения мира Шейх Нур ад-дин отправился к Халиль-Султану, Шемс ад-дин и Аргун-шах к Шахруху; наши историки, все пристрастные в пользу Шахруха365, приписывают Халиль-Султану выражения, заключающие в себе признание верховных прав гератского владетеля. Халиль будто бы велел передать, что Шахрух все равно отдал бы Мавераннахр одному из своих братьев или сыновей и потому может отдать его Халилю, который ему тоже не чужой; Шахрух согласился, но с тем, чтобы Халиль вернул находившееся в Самарканде имущество самого Шахруха, его сыновей, Шах-Мелика и его спутников366. Между тем, надписи на монетах, чеканенных Халилем после 1405 г., не заключают в себе никаких следов признания верховных прав Шахруха. Во всяком случае, Шахрух отказался от военных действий против Халиля и оставил ему Мавераннахр; едва ли сам Халиль желал большего. Что касается возвращения имущества, то и это условие не было выполнено; аноним Шахруха и писавшие с его слов об этом умалчивают, но об этом говорит Фасих, сам принадлежавший к числу посланцев Шахруха, посланных за имуществом. Посланцам не только ничего не дали, но хотели их задержать в Самарканде; им пришлось спасаться из Самарканда ночью и скакать еще один день и одну ночь; на второй день они переправились через Аму-Дарью и вернулись к Шахруху367. Поступок Халиля, может быть, вызван тем, что и Шахрух, по словам его анонимного историка, не был намерен соблюдать договор, и остался на Аму-Дарье, чтобы воспользоваться первым случаем для вторжения в Мавераннахр; только известие о движении Мираншаха и Абу Бекра из Западной Персии в сторону Хорасана, для соединения с Халилем, заставило Шахруха отказаться от своего намерения368.
        В течение следующих лет Шахрух и его правительство упорно шли к своей цели, ведя борьбу с Халиль-Султаном не столько оружием, сколько средствами дипломатии. Этот способ борьбы оказался более действенны, чем военные действия. Молодой самаркандский владетель, к своему несчастию, не наследовал коварства своего отца и деда; его великодушие переходило в наивную доверчивость; приходивших к нему врагов и изменников он не только прощал и принимал к себе на службу, но решался доверять им свои военные силы. Еще весной 1405 г. к нему явился Шейх Нур ад-дин, имевший от Шахруха тайное поручение внимательно следить в Самарканде за делами царства Халиль-Султана и пользоваться каждым случаем, чтобы ослабить его могущество. В Самарканде он вызвался усмирить восстание Худайдада и был отправлен с войском на север, но уже через неделю сам поднял восстание и захватил город Отрар369, где начальствовал его брат Бердибек, в доме которого умер Тимур370. Из Отрара он поддерживал сношения как с Худайдадом, так и с Шахрухом.
        В местности за Сыр-Дарьей независимо от Худайдада поднял восстание Аллахдад, начальник гарнизона Ашпары. После получения известия о смерти Тимура и расстройства похода на Китай он 15 марта371 с согласия своего отряда покинул крепость; в начале апреля он в месте Куланчук372 получил письмо от Халиля, извещавшего его о своем вступлении на престол; в письме Аллахдаду предписывалось остаться в Ашпаре до прибытия смены, которую Халиль обещал прислать в скором времени. С другой стороны, Худайдад предлагал Аллахдаду покинуть Ашпару и соединиться с ним. Аллахдад выбрал последнее. Оставление Ашпары было логическим последствием отказа от завоевания Моголистана; Худайдад еще прежде заключил с моголами мир, возвратив им все завоевания Тимура373. Крепость на Иссык-Куле с самого начала была оставлена; в Ашпаре Аллахдадом еще был оставлен небольшой гарнизон, среди которого тотчас же начались раздоры, после чего и эта крепость была окончательно покинута. Худайдад и Аллахдад совершили вместе набег через Голодную степь до Джизака, где захватили табуны Тимура; Аллахдад хотел идти оттуда на Самарканд, но Худайдад удержал его. Халиль просил Аллахдада быть посредником между ним и Худайдадом и устроить примирение; Аллахдад сначала отказался, показал письмо Худайдаду и заключил с ним договор, но потом все-таки покинул своего товарища и ушел к Халилю, который тотчас же назначил его своим главным эмиром. В руках Худайдада остались все местности за Сыр-Дарьей, сверх того Ходженд и Фергана.
        Все это произошло, по-видимому, еще в апреле; в мае Аллахдад уже принимал участие в походе против Пир-Мухаммеда. Эта война, как и война с Шахрухом, началась против воли Халиль-Султана. По-видимому, Халиль-Султан не делал никаких попыток подчинить себе области за Аму-Дарьей и только отстаивал свое господство в Мавераннахре. Когда Пир-Мухаммед обратился к нему с вопросом, по какому праву он присвоил себе наследство Тимура, завещанное другому, Халиль ответил: «То же самое Высшее Существо, которое вручило власть Тимуру, вручило власть мне»374. Шейх ал-ислам Абд ал-Эввель старался убедить и Пир-Мухаммеда подчиниться воле божией – конечно, безуспешно, хотя в последствии царевич жалел, что не послушался шейха375. Третий претендент, султан-Хусейн, еще раньше убедился в безнадежности своих притязаний и присоединился к Халиль-Султану376, который теперь поставил его во главе тридцатитысячного войска, посланного против Пир-Мухаммеда; в походе принимали участие Аллахдад, Аргун-шах и некоторые другие эмиры. Войско выступило в мае 1405 г.377 и заняло Балх; там Султан-Хусейн однажды созвал эмиров к себе и двоих из них тотчас велел убить; остальные, в том числе Аллахдад и Аргун-шах, спасли свою жизнь мольбами и выражением готовности служить Султан-Хусейну, который теперь повел войско на Самарканд. Халиль-Султан выступил против него и 6 июля378 разбил его при Чекдалике (к югу от Шахрисябза)); во время битвы Аллахдад и Аргун-шах вновь перешли на сторону Халиля. Войско Халиль-Султана преследовало врагов до Балха379 и заняло этот город, где захватило все имущество Султан-Хусейна и его гарем; сам Султан-Хусейн в Алиябаде (селении Балхской области) прибыл к Сулейман-шаху (племяннику Тимура), управлявшему тогда Шапурганом и Андхоем, где нашел убежище. Халиль-Султан, по-видимому, не возражал против этого, но Пир-Мухаммед упорно требовал выдачи побежденного Халиль-Султаном претендента; когда его требование не было исполнено, он отправил против Сулейман-шаха отряд из 3000 всадников; Сулейман-шах вместе с Султан-Хусейном бежали в Герат к Шахруху. Шахрух нашел, что Пир-Мухаммед был совершенно прав и что Сулейман-шаху следовало выдать Султан-Хусейна по первому требованию; Султан-Хусейн был посажен в тюрьму и потом убит; кожа его головы, набитая травой, была послана Пир-Мухаммеду, отдельные члены тела были выставлены на гератских базарах380. Сулейман-шах был послан с подарками на запад, чтобы уговорить Мираншаха и его сына Абу Бекра вернуться в свои владения, но они ушли еще до его прибытия; тогда Сулейман-шах присвоил подарки себе, поднял восстание против Шахруха и укрепился в Келате; он объявил, что казнью Султан-Хусейна оскорблена и его честь, так как царевич искал у него защиты381. Для усмирения восстания пришлось выступить самому Шахруху; после долгой борьбы Сулейман-шах бежал в Самарканд382. Халил-Султан принял к себе на службу эмира, только что перед тем оказавшего убежище его врагу, и в последовавшей затем в войне с Пир-Мухаммедом и Шахрухом вверил ему передовой отряд своего войска.
        Пир-Мухаммед после своей победы над Сулейман-шахом занял Балх383, очевидно, не встретив сопротивления со стороны Халиля, и вступил в переговоры с Шахрухом для общих действий против Мавераннахра. Шахрух ответил, что может выступить только весной (1406 г.), но теперь же отправил с передовым отрядом Улугбека, назначенного князем Шапургана и Андхоя, под опекой Шах-Мелика. Шах-Мелику удалось построить мост (очевидно, из судов) на Аму-Дарье и переправиться через реку; начальники пограничных отрядов Халиля, Иса и Хизр-ходжа, были взяты в плен384; Улугбек отправил первого к Пир-Мухаммеду, второго – к Шахруху385. Отряд Шах-Мелика дошел до Карши и Хузара и насильно переселил жителей этих местностей (вероятно, только чагатаев) на южный берег реки. Известие об этом набеге вызвало страх в Самарканде, тем более, что в то же самое время Худайдад, завладевший Ташкентом, готовился предпринять поход на Самарканд в союзе с моголами. Несмотря на опасность, угрожавшую с севера, Халиль-Султан тотчас же выступил против Шах-Мелика; уже на пути к Аму-Дарье он узнал, что поход из Ташкента на Самарканд не состоялся, так как произошли раздоры между Худайдадом и моголами, которые вернулись в свою страну. Халиль с главной частью войска остановился в Хузаре и послал оттуда к берегу реки Сулейман-шаха с десятитысячным отрядом386. Ему удалось напасть врасплох на стражу, оставленную Шах-Меликом у моста, и захватить часть судов; но Шах-Мелик с главными силами вовремя прибыл к месту боя, и переправа осталась в его руках. По просьбе Сулейман-шаха, к берегу Аму-Дарьи прибыл со своим войском сам Халиль-Султан, но и ему не удалось завладеть переправой; после нерешительной битвы Халиль-Султан отправил в лагерь Шах-Мелика послов с предложением мира и с подарками (халаты, пояса, колчаны, мечи, украшенные драгоценными камнями) для Улугбека387. По договору Халиль-Султан вновь обязался вернуть находившееся в Самарканде имущество Шахруха, его сыновей, Шах-Мелика и его приближенных. После этого Халиль-Султан вернулся в Самарканд; Шах-Мелик и Улугбек, вопреки договору, отправились к Пир-Мухаммеду, с которым сошлись в месте Ку-и тен388. Очевидно, по этой причине Халиль-Султан и на этот раз не исполнил договора о выдаче имущества; к Улугбеку только была послана его молодая жена, остававшаяся до тех пор в Самарканде389.
        В лагере Пир-Мухаммеда Шах-Мелик по поручению Шахруха, просил отложить поход на 40 дней, чтобы Шахрух успел присоединиться к Пир-Мухаммеду со своим войском; кроме того, он советовал начать военные действия с Бухары, которой было легче овладеть (очевидно, у Шахруха и Шах-Мелика там были связи), и уже оттуда идти на Самарканд390. Вопреки этому совету было решено начать поход теперь же и идти прямо на Самарканд; приближенные Пир-Мухаммеда говорили, что для Шах-Мелика важно только получить из Самарканда имущество Шахруха, Улугбека и свое собственное, и освободить из плена свою мать, также находившуюся в Самарканде391. Войско двинулось, однако, в сторону Карши, из чего можно заключить, что советы Шах-Мелика не были так решительно отвергнуты в лагере Пир-Мухаммеда, как уверяет историк; очень вероятно, что план соединения в Бухаре войск Шахруха и Пир-Мухаммеда был расстроен не столько упрямством Пир-Мухаммеда, сколько быстротой действий Халиль-Султана.
        Битва произошла в 20-х числах февраля 1406 г.392 около Карши; по рассказу анонима Шахруха, войско Пир-Мухаммеда, благодаря храбрости Шах-Мелика, было уже близко к победе, когда бегство нескольких эмиров (приводятся шесть имен)393, изменивших Пир-Мухаммеду, решило битву в пользу Халиль-Султана. Пир-Мухаммед бежал в Балх, Шах-Мелик и Улугбек – в Хорасан, где на берегу Мургаба встретили Шахруха, начавшего в это время, по соглашению с Пир-Мухаммедом, свой поход к Самарканду. Как поспешно было бегство, видно из того, что Халиль-Султану достался весь лагерь Пир-Мухаммеда с его гаремом; все женщины нашли защиту в милосердии и справедливости Халиль-Султана394.
        После битвы Халиль-Султан прислал сказать Шахруху, что желает оставаться с ним в мире, и что только нападение врагов на области к северу от Аму-Дарьи заставило его прибегнуть к военным действиям; Шахрух ответил, что со своей стороны тоже остается верным договору, но что границы его владений были нарушены войсками Халиль-Султана, под начальством Сулейман-шаха и Аргун-шаха (этот отряд вторгся в область Шапургана и Андхоя). Оба государя снова послали своих эмиров на берег Аму-Дарьи для возобновления мира395.
        С берега Мургаба Шахрух вернулся в Герат; Шах-Мелик и Улугбек396, по указанию Шахруха, провели месяц в Бадгисе; в том же году они приняли участие в усмирении восстания главного эмира Сейид-ходжи, начавшегося в конце мая, после чего Улугбек, под опекой Шах-Мелика, был назначен правителем «Хорасана Али-бека и Хорасана Али-Муайяда»397, т.е. северных и средних округов этой области; при этом Улугбек и Шах-Мелик получили приказ проводить зиму в Астрабаде398. Шахрух весной 1407 г. совершил поход для усмирения восстания мирзы Омара (сына Мираншаха), вторгшегося из пожалованного ему Мазандерана в Хорасан; мирза Омар был разбит 18 апреля399 в окрестностях Джама; Улугбеку кроме Хорасана был пожалован после того также Мазандеран; из Джама он отправился в Тус (во время нападения мирзы Омара он, очевидно, бежал из Хорасана к отцу). В конце 1407 г. Шахрух по просьбе Улугбека снова совершил поход на Мазандеран для усмирения восстания бывшего владетеля области Пир-Падишаха. Шах-Мелик встретил войско Шахруха в Мешхеде, Улугбек – в Кучане400.
        Войско Пир-Мухаммеда после своего отступления за Аму-Дарью тоже не подвергалось преследованию со стороны победителей401. Халиль-Султан предпочел обратиться против врагов, угрожавших ему с севера. Кроме мятежников, захвативших бассейн Сыр-Дарьи, Мавераннахру угрожали также золотоордынские татары, захватившие зимой 1405/06 г.402 Хорезм и доходившие в своих набегах до Бухары. Когда Халиль-Султан прибыл с войском на Сыр-Дарью403, Ходженд и Шахрухия подчинились ему добровольно, Ташкент после продолжительной осады был принужден к сдаче голодом; на пути оттуда на север Халиль-Султан при Шарапхане подвергся неожиданному ночному нападению со стороны Худайдада и Шейх Нур ад-дина и понес такие потери, что был вынужден вернуться обратно; из дальнейшего можно заключить, что гарнизонов в местностях по Сыр-Дарье им оставлено не было. Шейх Нур ад-дин под влиянием размолвки с Худайдадом ушел в Саганак404 и вступил в переговоры с Халилем; по его желанию, Халиль отправил к нему одну из вдов Тимура, Туман-ага. Все это не мешало ни Шейх Нур ад-дину, ни его врагу Худайдаду продолжать сношения с Шахрухом.
        Действия Шахруха в 1407 г., может быть, также были одной из причин поспешного возвращения Халиль-Султана из северных областей. Ровно через год после битвы при Карши, 22 февраля 1407 г.405, Пир-Мухаммед погиб от руки убийцы, Пир-Али Таза406; Шахрух объявил себя мстителем за убитого и воспользовался этим случаем, чтобы овладеть Балхом407. Действия Шахруха вызвали подозрения со стороны Халиля, который прибыл в Термез и восстановил старую крепость на берегу реки408; со своей стороны Шахрух восстановил цитадель города Балха, разрушенную по приказанию Тимура в 1370 г. В то же время, однако, были возобновлены мирные переговоры, кончившиеся и на этот раз успешно; на берегу реки сошлись и обменялись подарками Аллахдад со стороны Халиля, эмир Мизраб со стороны Шахруха, и оба государя вернулись в свои столицы.
        Со стороны Шахруха мир на этот раз не был искренним; гератский владетель продолжал сноситься с врагами Халиля и подготовлять почву для завоевания Мавераннахра. Успеху интриг содействовал начавшийся в самом Самарканде, среди войска и населения, глухой ропот против молодого государя. Одной из первых причин этого ропота был голод, постигший страну409; таким же бедствием в 1407 г. был постигнут Хорасан, но, по-видимому, там удалось принять более быстрые и действительные меры для помощи населению410. Халиль-Султану приходилось без внешних завоеваний содержать многочисленную армию, что должно было постепенно привести к истощению казны Тимура. В Самарканде, кроме того, находили411, что в распоряжении денежными средствами и вообще в решении государственных дел принимает слишком большое участие любимая жена Халиля Шад-Мульк. Благодаря ее покровительству возвышались люди низкого происхождения, в ущерб сподвижникам Тимура; некий Баба-Турмуш, сделавшийся, благодаря царице, полновластным министром412, не оказывал должного уважения даже главным вельможам, Аллахдаду и Аргун-шаху. Не оказывалось уважение также вдовам Тимура; Шад-Мульк уговорила Халиль-Султана выдать всех жен и наложниц прежнего государя замуж за эмиров и богатырей, чтобы приобрести их расположение. Приведенный выше рассказ о Шейх Нур ад-дине и Туман-ага показывает, что этой чести действительно придавалось большое значение; но Халиль-Султан будто бы даже насильно выдавал цариц замуж за людей, стоявших по своему положению несравненно ниже их.. В персидских источниках нет отголоска более тяжкого обвинения против царицы Шад-Мульк, о котором говорит Ибн Арабшах413; по его словам, ею были отравлены обе главные жены Тимура, Сарай-Мульк-ханум и Тукель-ханум.
        Особенно власти Халиль-Султана не могли не содействовать постоянные сношения Шахруха с бухарскими шейхами. Историк бухарского дервишизма414 рассказывает, что глава бухарских накшбендиев, Мухаммед Парса, постоянно сносился с Шахрухом «для устройства дел мусульман»; чтобы прекратить эти сношения, Халиль-Султан предложил шейху отправиться в степь для распространения среди кочевников ислама; шейх согласился, но ответил, что предварительно посетит могилы бухарских святых. В это время пришла в Бухару грамота Шахруха на имя Халиля с предложением выбрать место битвы; шейх распорядился, чтобы грамота была прочитана в бухарской соборной мечети и потом отправлена в Самарканд. Вскоре после этого Халиль был побежден. В этом рассказе достоверен, по-видимому, только факт сношений между Шахрухом и бухарскими шейхами. К весне 1409 г. ожидалось, действительно, решительное столкновение между войсками Хорасана и Мавераннахра, но вызова на бой Шахрух своему врагу не посылал; если бы такие сношения происходили, бони не могли бы вестись через Бухару, так как Шахрух стоял с войском в Багдисе, Халиль – в Шахрисябзе415.
        В это время пришло известие о новом выступлении Худайдада и о взятии им города Ура-Тюбе. Ввиду предстоявшей борьбы с Шахрухом, на север могли быть отправлены только небольшие силы против Худайдада были посланы Аллахдад и Аргун-шах с трехтысячным отрядом416. Они встретили врага уже у Джизака, но не вступили с ним в бой и известили Халиля, что нуждаются в подкреплениях; на этот раз Халиль-Султан выступил сам, но взял с собой только 4000 человек (сколько войска стояло в Шахрисябзе и кому после отъезда Халиля было вверено начальство, не говорится). Уже в Султании (по Ибн Арабшаху) или в Ширазе (по Абд ар-Раззаку)417 на Халиля неожиданно напал Худайдад, очевидно с превосходными силами, и взял его в плен; по словам Ибн Арабшаха, все это было заранее условлено между Худайдадом и Аллахдадом. Взятие в плен Халиля произошло 30 марта 1409 г.418; тотчас после этого Худайдад занял без сопротивления Самарканд, где потребовал покорности от всех эмиров, действуя, однако, от имени Халиль-Султана. Стоявшее в Шахрисябзе войско, по-видимому, не подчинилось ему и разошлось, вследствие чего Шахрух на пути к Самарканду не встретил никакого сопротивления.
        Шахрух выступил с войском 7 апреля419, но только 22 апреля420 достиг Аму-Дарьи. Во время переправы через реку к нему прибыл посол Худайдада, соглашавшегося послать к Шахруху Халиль-Султана и Шад-Мульк, если Шахрух уступит Мавераннахр Мухаммед-Джехангиру421. Неизвестно какой ответ был дан послу. С берега Аму-Дарьи был послан отряд на Хисар; сам Шахрух с остальной частью войска направился к Хузару. Еще в Ку-и тене в его лагерь была привезена Шад-Мульк; в Хузаре было получено известие, что Худайдад покинул Самарканд, взяв с собой Халиля. Аллахдад, Аргуншах и Баба-Турмуш оставались в самаркандской цитадели, но власть взял в свои руки шейх ал-ислам Абд ал-Эввель; повинуясь ему, Аллахдад и другие отказались от борьбы с Шахрухом422. Уже из Хузара Шахрух отправил в Самарканд несколько эмиров, в том числе своего воспитателя Ала ад-дина Алике-кукельташа423; сам он отправился в Джам, где его встретили царевичи, с Мухаммед-Джехангиром во главе, и 13 мая424 вступил в Самарканд. С ним находились Шах-Мелик и Улугбек, которого предполагалось под опекой Шах-Мелика, назначить правителем Самарканда, хотя об этом было торжественно объявлено только к концу года, перед отъездом Шахруха.
        В Самарканде к Шахруху присоединился Шейх Нур ад-дин; по соглашению с Шахрухом он из Отрара двинулся к Бухаре, но там был разбит Худайдадом (до отъезда последнего из Самарканда) и прибыл в Самарканд без войска.
        Таким образом, столица без пролития крови перешла во власть Шахруха, как четырьмя годами раньше во власть Халиль-Султана; но на этот раз победитель не был склонен проявлять великодушие. Одинаково жестокой расправе425 подверглись представители обеих враждовавших между собой партий, царицы и эмиров. Аллахдад и Аргун-шах были подвергнуты пытке (от них требовали выдачи денег, принадлежавших казне) и потом казнены; казни подвергся также один из представителей гражданского управления, ходжа Юнус Семнани. Царицу Шад-Мульк также пытали, потом с позором провезли по городским базарам. Баба-Турмуш, также подвергнутый жестоким пыткам, однажды, когда стража вела его в цепях мимо большого хауза, вырвался из рук стражи, бросился в хауз и утонул.
        После занятия Самарканда оставался вопрос об областях по Сыр-Дарье, находившихся при Халиль-Султане в руках мятежников и теперь сделавшихся убежищем Худайдада и самого Халиля. Худайдад увез Халиль-Султана в Фергану и в главном городе области, Андижане, велел упоминать его имя в хутбе; сам он отправился просить помощи «к моголам», вероятно через Ташкент с Халилем остался сын Худайдада Абд ал-Халик; другой сын Худайдада, Аллахдад, был начальником Шахрухии. Тщетно Шахрух уговаривал Худайдада покориться добровольно; Худайдад требовал, чтобы к нему прислали связанным его врага Шейх Нур ад-дина426; из дальнейшего видно, что Шахрух не мог бы исполнить это требование, даже если бы хотел. Шахрух после этого двинулся с войском к Сыр-Дарье, причем отправил один отряд к Шахрухии (в этом отряде был Шах-Мелик), другой к Ходженду; сам Шахрух проводил лето в Ура-Тюбе. Ибн Арабшах427 уверяет, что моголы оказали почет Халиль-Султану и прислали ему подарки, в том числе золотое кресло; но военной помощи он от моголов, по-видимому, не получил, так как должен был вместе с Абд ал-Халиком удалиться в крепость Алла, или Алла-кух (вероятно, в Алайской долине), где был осажден Шах-Меликом. Осада закончилась договором, по которому Шах-Мелик отступил; со своей стороны, Халиль-Султан обещал отправиться к Шахруху, но потом предпочел уйти в Отрар, куда перед этим, с согласия Шахруха, возвратился Шейх Нур ад-дин. Пространство между Ферганой и Отраром было пройдено им, очевидно, при содействии моголов; Худайдад, рассчитывавший на помощь тех же моголов, был ими убит, и голова его была отправлена, по Ибн Арабшаху428, к Халилю, по Абд ар-Раззаку429 – к Шах-Мелику. Шах-Мелик послал ее Шахруху вместе с головой Аллахдада (сына Худайдада), бывшего начальника Шахрухии, из чего можно заключить, что этот город был им занят; Абд ал-Халик, как видно из рассказов о дальнейших событиях, оставался до своей смерти правителем областей за Сыр-Дарьей. Шахрух доходил до Ходженда, откуда отправился в Аксулат, когда Шейх Нур ад-дин, обещавший скоро вернуться к Шахруху обнаружил намерение остаться в Отраре. На пути из Аксулата к Отрару, в месте Узун-Ата430, к Шахруху прибыл Халиль-Султан. Для заключения договора с ним в Отрар перед этим прибыли Шах-Мелик и Алике-кукельташ; договор был заключен при посредстве Шейх Нур ад-дина; Халиль-Султан отправился в Рей назначенный ему в удел, причем ему была возвращена его жена Шад-Мульк, по которой он во время разлуки изливал свое горе в персидских стихах431. Удельным князем Рея Халиль-Султан оставался до своей смерти, последовавшей в среду 4 ноября 1411 г.432; Шад-Мульк, не желая пережить его, кончила жизнь самоубийством. С юных лет, прославивший себя боевыми подвигами, Халиль-Султан не был тем «сентиментальным пастушком», каким изображает его один из европейских ориенталистов433; но романический эпизод его жизни и царствования, действительно, мало соответствовал общему характеру эпохи.
        Договором с Халиль-Султаном закончились военные действия 1409 г. Покидая Самарканд, Шахрух назначил434 Улугбека правителем города; другой сын Шахруха, Ибрахим, сделался правителем Балха, Мухаммед-Джехангир – правителем Хисара и Сали-Сарая на Аму-Дарье, сын Омар-шейха Ахмед – правителем Ферганы. Кроме Ахмеда, все другие царевичи были малолетними, и действительными правителями их уделов сделались эмиры. В Самарканде действительная власть была вверена «величайшему эмиру, справедливейшему и великодушнейшему нойону» Шах-Мелику; кроме того, Улугбек должен был оказывать полное уважение наследственным шейх ал-исламам Самарканде. 24 декабря435 1409 г. Шахрух возвратился в Герат.
        С возвышением Шах-Мелика не могли примириться его соперники, Шейх Нур ад-дин в Отраре и опекуны малолетнего Джехангира в Хисаре436. Весной 1410 г. они вместе выступили против Шах-Мелика и Улугбека и в воскресенье 20 апреля437 нанесли им решительное поражение при Кызыл-Рабате к западу от Самарканда438. Разбитое войско отступило в Кара-Тюбе и в горы между Самаркандом и Шахрисябзом; победителю была открыта дорога к столице439. Уже на следующий день к воротам Самарканда прибыл для переговоров уполномоченный Шейх Нур ад-дина; в пятницу 25-го сам Шейх Нур ад-дин подъехал к воротам Шейхзаде (ныне Пайкабакским), но жители с шейх ал-исламом во главе отказались отворить ему ворота без приказания Шахруха. Город не был сдан и впоследствии, хотя Шейх Нур ад-дин занял его окрестности и провел несколько дней в одном из загородных дворцов Тимура, Дилькуша, к северу от города; по желанию Шейх Нур ад-дина, в его лагерь был привезен из Хисара царевич Мухаммед-Джехангир440, но и прибытие бывшего «хана» не заставило самаркандцев сдать город. За исключением столицы, вся страна до Аму-Дарьи перешла во власть мятежников; в Бухару и Шахрисябз были посланы наместники Шейх Нур ад-дина; Улугбек был вынужден отступить к Келифу (город до XVIII в. находился не на правом берегу реки, как теперь, а на левом)441; кроме того, Шахруху оставался верным начальник Термеза, эмир Мизраб, прежде служивший Халиль-Султану. Отряды, посланные Шейх Нур ад-дином к Келифу и Термезу, не успели взять этих городов до прибытия войска Шахруха.
        Шахрух выступил с войском из Герата уже 9 мая442, но почему-то только 20 июня дошел до Келифа443; здесь и у Термеза хорасанское войско беспрепятственно переправилось через реку. Улугбек присоединился к термезскому отряду и вместе с эмиром Мизрабом двинулся на Шахрисябз; Шахрух с главными силами медленно следовал за ними. Шейх Нур ад-дин после получения известия о прибытии Шахруха отступил от Самарканда; Шах-Мелик тотчас напал на него, но снова был разбит, причем победителю досталась огромная добыча и все оружие разбитого войска. На этот раз Шах-Мелик бежал в Самарканд, но там вельможи (в числе их, вероятно, был шейх ал-ислам) встретили его такими упреками, что он не решился оставаться в городе и увел вельмож с собой. Шахрух после занятия Шахрисябза подошел к Самарканду; к нему пришел также Ахмед из Ферганы, хотя привел с собою только 500 всадников; битва с Шейх Нур ад-дином и Мухаммед-Джехангиром произошла в субботу444 12 июля у того же Кызыл-Рабата и речки Джам; Шахрух лично принимал участие в сражении, одержал полную победу и два дня спустя занял Самарканд, но уже 23 июля445 покинул город, предоставив окончание войны с Шейх Нур ад-дином Шах-Мелику; на обратном пути он из Шахрисябза отправил отряд на Хисар под начальством Мизраба. Уже в начале августа446 Шахрух вернулся в Герат. Порядок в Хисаре, по-видимому, был восстановлен без труда; Мухаммед-Джехангир оставался правителем Хисара до своей смерти, последовавшей в 1433 г.447; в 1413 г.448 за него была выдана дочь Шахруха.
        Поход Шах-Мелика против Шейх Нур ад-дина состоялся только в январе 1411 г.449; Улугбек, по-видимому, не принимал участия ни в этом походе, ни в дальнейших военных действиях в бассейне Сыр-Дарьи. Шейх Нур ад-дин находился в то время в Сауране; при приближении Шах-Мелика он без битвы бежал к моголам; Шах-Мелик мог настигнуть только его арьергард. Со своей стороны, Шах-Мелик тоже не имел возможности прочно занять область и должен был вернуться обратно; он был уверен, что тотчас после получения известия об этом Шейх Нур ад-дин вернется из Моголистана, и поручил Абд ал-Халику, как наместнику пограничной с Моголистаном области, преградить ему дорогу. Абд ал-Халик успешно выполнил поручение и даже мог бы взять Шейх Нур ад-дина в плен, но нарочно дал ему уйти к моголам, так как не считал для себя выгодным чрезмерное усиление Шах-Мелика и потому не хотел уничтожить его врага – факт, наглядно показывающий, как мало признавалась власть династии.
        Абд ал-Халик умер в том же году и был заменен другим лицом450 по назначению Шах-Мелика; по-видимому, это лицо не сразу взяло власть в свои руки, так как могольский хан Мухаммед воспользовался этим временем для нападения на пограничную область. Отряд в 15000 человек, под начальством брата хана, Шах-Джехана451, осадил Сайрам и дошел до Кара-Самана, места в окрестностях Отрара452. Шах-Мелик отправил одного из своих нукеров (имя его - ) с двухтысячным отрядом для неожиданного нападения на тыл врагов; отряд отправился из Пскента453 к Таласу454, вероятно по горным дорогам, разбил стоявших там моголов и захватил большую добычу, в том числе 12000 коней, из которых Шах-Мелику была послана только половина455.
        Эта неудача заставила моголов снять осаду Сайрама и отступить, но еще не привела к отмене похода. На этот раз выступил с войском сам Мухаммед-хан и дошел до места Кулан-баши, между Яны (на Таласе, близ Аулие-Ата) и Саураном (вероятно, имеется в виду плоскогорье между хребтами Кара-тау и Таласский Алатау, на пути в степь, простирающуюся к северу от Александровского хребта)456; но там между ним и Шах-Меликом без битвы был заключен договор; хан обменялся подарками с Шах-Меликом и обязался больше не поддерживать Шейх Нур ад-дина.
        Шейх Нур ад-дин, отделившись от моголов, проник в Сауран457 всего с 500 всадниками; но в самом городе в его распоряжении оказались такие силы, что Шах-Мелик, после заключения мира с моголами, подступивший к Саурану, не мог овладеть им открытой силой; возможно, что его удерживало также присутствие в городе вдовы Тимура. Хафиз-и Абру458 с эпическими подробностями описывает, как Туман-ага с вершины одной из башен говорила с Шах-Меликом и заплакала при упоминании о Тимуре, как происходили переговоры между Шах-Меликом и Шейх Нур ад-дином, как было условлено между ними свидание, как они, каждый с двумя нукерами, сошлись у стен крепости, как Шейх Нур ад-дин бросился обнимать своего бывшего друга459, находившегося в войске Шах-Мелика, и как тот, заранее подговоренный Шах-Меликом, неожиданно повалил на землю ничего не подозревавшего эмира и быстро заколол его.
        Так был уничтожен последний военачальник в Мавераннахре, не признавший власти Шахруха и Улугбека. Шах-Мелик сделал свое дело; чтобы плодами его деятельности мог воспользоваться Улугбек, необходимо было удалить из Мавераннахра слишком могущественного эмира; негодование, вызванное его вероломным поступком под стенами Саурана, давало Шахруху и Улугбеку желанный предлог для этого.
        Отношения между Улугбеком и его опекуном к этому времени приняли такой же характер, как некогда отношения между Халиль-Султаном и Худайдадом. Еще во время войны с моголами Улугбек воспользовался отсутствием Шах-Мелика, чтобы принести отцу жалобу на действия эмира. Шахрух поручил одному из знатных эмиров, Сейид-Али-тархану, отправиться в Самарканд и произвести расследование; Сейид-Али-тархан пришел к заключению, что Шах-Мелик хорошо правит страной и дает Улугбеку хорошие советы, но эти советы оскорбляют самолюбие царевича, чем пользуются злонамеренные люди460. Во время военных действий против моголов Шах-Мелик продолжал оказывать внешнее внимание Улугбеку и присылал ему в Самарканд связанных пленных; уже из Самарканда они пересылались к Шахруху, проводившему лето до июня в Бадгисе. Под влиянием хороших известий из Мавераннахра Шахрух, выступивший с войском из Герата в среду 22 июля461, направился сначала к Балху и только 10 сентября462 переправился через Аму-Дарью по мосту (на судах); на Кашка-Дарье его встретили Улугбек и самаркандские вельможи; после прибытия в Самарканд он расположился с войском на равнине Кан-и гиль, около Чопанатинских высот. В этот лагерь через шесть дней после прибытия Шахруха была доставлена голова Шейх Нур ад-дина. Шах-Мелик тотчас был вызван в Самарканд и, по словам Ибн Арабшаха, встречен резкими упреками; непосредственный убийца был наказан палками; на обоих Шахрух долгое время не мог смотреть, пока не простил их.
        Отозвание Шах-Мелика, кроме негодования на его вероломный поступок, объяснялось также тем, что родственники убитого не решились бы вступить с ним в переговоры. Вслед за его возвращением в Самарканд туда же, действительно, прибыл уполномоченный от Шейх-Хасана, брата Шейх Нур ад-дина, с выражением покорности; по требованию Шахруха, в Самаркнад была прислана царица Туман-ага; вслед за этим Шахрух покинул Самарканд, увезя с собой царицу и Шах-Мелика; в ноябре он уже снова был в Герате463. Перед его отъездом Улугбек в первый раз, в качестве хозяина, дал пир своему отцу и поднес ему богатые подарки. Семнадцатилетний царевич освободился от своего опекуна и сделался полновластным правителем области, простиравшейся от Аму-Дарьи до Саганака на северо-запад, до Ашпары на северо-восток464.